Московские страсти

Ее темные глаза смотрели на меня безо всякой иронии. Взгляд был внимательным и нежным. Я ощущал себя счастливым. Прежде я всегда был более осторожен, чем откровенен. Теперь скрытность мне не нужна. Я говорил то, что мне хотелось сказать. Я нуждаюсь в понимании.

-  Я совсем забыла, - сказала она.

-  Что ты забыла?

-  Что мне тоже может быть хорошо, - Наташа смотрела на меня, гладила по голове, трепала волосы и улыбалась задумчиво и нежно. А может быть, проницательно? – Нет настроения, тихоня? Я подозревала.

-  Что ты подозревала?

-  Какой ты недогадливый. Мужчина, который не старается скрыть свои чувства, всегда интересен женщине.

Я подумал: «Она говорит о себе – женщина. И думает, что похожа на других» .

«Смешно», твердил я себе. Но ее напряженный взгляд, казалось, старался разубедить меня в чем-то. По ее глазам я увидел и понял, что глупыми были не мои поступки, а мои сомнения. Наташа взяла меня за уши и осторожно, серьезно и бережно притянула к себе и поцеловала.

Без слов мы стояли друг перед другом. Без слов знали друг о друге все. Слова были лишними. Наташа сказала: «Я люблю тебя» настолько тихо, что я угадал это лишь по движению ее губ. Я все смотрел на нее, словно хотел увидеть ее насквозь.

Я ни о чем не думал. Не было необходимости думать. Лишь чувствовал любовь, простую, обычную любовь. Я умею быть смешным.

Сказал себе: «Любовь оправдывает все».

Я не мог ждать долго. Не хотел. Я молод и не глуп. Появилась возможность воспользоваться женской слабостью. В чем еще мужской ум более изобретателен? Самое сложное было уже в прошлом. Мне нравится готовность Наташи не обращать внимания на мои недостатки. Я не умею скрывать от женщины то, что следует скрывать. Я рассмеялся. Она тоже. Я разглядывал ее нос, глаза, губы. Оправдывал свою медлительность. Боялся испортить произведенное впечатление излишней откровенностью. Признаваться в трусости неприятно.

Ничего не помогало. Наташа словно притягивала мой взгляд. Я по-прежнему казался себе неловким. Наташа смотрела на меня молча. И я не смог бы сказать, о чем она думала. Она смотрела на меня непроницаемым взглядом, не выражавшим ни «да», ни «нет».

«Вот, значит, оно как », подумал я.

-  Ты решил, что используешь меня, - сказала Наташа. – Но ты ошибся.

-  Возможно.

-  Ты очень глупый. Все приходится тебе объяснять. Только голодный мужчина может быть уступчив. Расскажи, что ты ждешь от меня. Чего же ты хочешь?

-  Еще сам не знаю.

-  Я почему-то тебе верю. Попытайся сказать, что ты чувствуешь.

Иногда кокетство Наташи может только злить. Я понял ее с полуслова, но притворялся, что не понимаю. Мне нужна была короткая передышка. По-моему, ждать – это естественно. Человек всегда чего-то ждет. Никто из нас никуда не спешил. Мы оба знали, что это игра.

В глазах Наташи появились бесовские искорки, и они смущали меня. Она как будто знала что-то, чего не знал я. Да так, собственно, оно и было.

-  Ты думаешь, что я ничего не замечаю? – спросила Наташа.

-  О чем это ты?

-  О том, что ты раздеваешь меня. Желание мужчины быть искренним с женщиной, всегда делает его смешным.

-  Рядом с тобой я не хочу быть смешным.

-  Прости.

-  Не говори только, что тебе самой не хочется, - я не мог не быть нежным.

-  Нет настроения.

-  Это у тебя-то нет настроения? Да ты всегда только об этом и думаешь, - я нарочно так сказал, чтобы поддразнить Наташу.

-  Ты даже не задумываешься, что могу чувствовать я.

-  Мне кажется, то же самое, что происходит и со мной.

-  Тебе не кажется. Ты знаешь.

Наташа смотрела на меня в упор, словно стараясь заставить что-то сказать, что-то сделать. Мне нравилась легкость, с которой я во всем соглашался с ней. Стал целовать ее в губы, в глаза и все мое прежнее унижение исчезло. Мои пальцы казались мне неумелыми. Я боялся причинить боль. Наташа опустила свободную руку, показала моей руке, что делать. В моих желаниях было много неожиданного и для меня самого. Я оказался очень любопытен. Был уверен в ценности того, что могу предложить.

-  Тебе так приятно? – спросил я.

-  Дурачок. Я люблю твои руки. Обними меня.

Мне казалось вполне естественным, что мы вот так запросто говорим с ней об этом. Я не сомневался. Когда сомневаешься – это уже что-то другое. Я узнавал свои желания. Это был повод для радости. В любви важна настойчивость. Я никогда не ценил того, что доставалось мне легко.

-  Откуда ты знаешь, о чем я думаю?

-  Я это чувствую. Не бойся получить слишком много удовольствия.

Я открыл рот и сказал совсем не то, что хотел сказать:

-  Тебе так нравится?

-  Да. А-а. Хорошо, - она тихо застонала. – Что ты хочешь этим доказать? 

Показалось или на самом деле в голосе Наташи было удивление, хотя с чего ему быть?

Я следил за ее движениями, а она так же рассматривала меня.

-  Не дави на меня, - попросила Наташа.

-  Я не давлю.

-  Давишь. Это невыносимо.

Что я при этом чувствовал? Я был счастлив. Узнавал много нового о себе. На самом деле все произошло очень быстро.

Наташа была тяжелая, вялая и теплая.

-  Ты такая вкусная, - мне очень хотелось это сказать.

-  Как это?

-  Ты сладкая.