Московские страсти

-  Я хочу быть ласкова с тобой, - она меня понимала. – Никогда прежде я не была искренна с мужчиной.

-  Значит, ты все-таки немножко любишь меня, - мне хотелось порадовать себя, поверив Наташе хотя бы ненадолго.

-  Я люблю тебя. Это очень серьезно.

-  Разве обязательно всегда надо мной смеяться? Хоть сегодня не смейся, - я хотел чувствовать себя любимым.

-  Нет настроения, детка? Почему ты иногда становишься таким занудой? Я убеждена, что в твоей жизни есть что-то такое, что тебе надо бы мне рассказать.

Мне тоже так казалось. Очень хотелось, чтобы было именно так. Мне стало легче, когда я понял это.

-  Мне нужен ты, - призналась Наташа. – Только ты один и нужен.

После таких слов начинаешь верить во что-то. Вроде как лишь их и ждал всю жизнь.

-  Ты – мое счастье, - продолжала она. – Жизнь не предложит мне ничего лучше.

Мне показалось, что она старается уговорить себя.

-  До встречи с тобой у меня появилось ощущение, что жизнь прошла. Я невольно ловила себя не удивлении: как, и это все? И это все, что может предложить жизнь? Узнав все, приходится лишь доживать. Нет новизны, нет открытий. Неловко продолжать в таком состоянии. Думаешь о том, как перестанет многого хотеться. Уже перестает. Не сознаешься в этом даже себе. Перестать мечтать. Не жить иллюзиями. Иногда становится действительно плохо.

Наташа удивила и обрадовала меня. Любви не бывает – сказал мне кто-то однажды. Такой я представлял ее себе, и ничего другого мне было не нужно.

-  Почему ты все время на меня смотришь? – спросила она.

-  Ты мне нравишься.

-  Я позволила тебе в меня влюбиться.

Как женщины притворяются? Как?

-  Ты должен мне верить.

-  Я верю.

-  Я чувствую себя так крепко с тобой связанной, точно я – твоя мать, - она не переставала меня удивлять. – О чем ты думаешь?

-  Я смотрю на тебя.

-  У тебя такой вид, словно ты о чем-то думаешь. Когда ты со мной – вот так – о чем ты думаешь?

Я знал заранее, что она это спросит, но с минуту молчал, как бы не находя ответа. Я не смущался. Немного нервничал, но не смущался.  Любовь к ней оказалась неожиданностью для меня. Я раз сто повторял себе: «Это самообман».

-  Какой же ты глупый, - сказала она.

Почувствовал, что только теперь Наташа увидела меня по-настоящему. Я очень запутанный человек. И пытаюсь в себе разобраться. Мне кажется, что я создавал препятствия для любви специально.

-  Я это знала, - сказала Наташа.

-  Что знала?

-  Что мы в конце концов будем вместе.  Любовь – это главное. Но мужчины обычно забывают о главном.

Правда не говорится случайно. Я не знал, что еще мне ожидать от себя.

-  Все мужчины – обманщики, - сказала Наташа.

-  Может и все, но не я.

-  Ты совсем не знаешь себя. Когда привыкнешь, без этого уже очень трудно обойтись.

-  Да, очень трудно.

-  А откуда ты знаешь?

-  Так, догадываюсь.

-  Иди сюда, сядь. Я просто идиотка, трачу время на разговоры.

Она догадалась. Она знала, что я чувствовал и хотел.

-  Скажи мне, что ты счастлив. Не бойся выглядеть сладким.

-  Мне незачем притворяться.

-  Хочешь меня, маленький? – она чуть заметно улыбнулась. Казалось, Наташа угадывает мои мысли. Я не знаю мыслей естественнее. Себя сложно подозревать в неискренности. Радоваться притворству невозможно. Чувства увлекают женщин сильнее, чем мужчин.

«Она должна быть моей всегда», подумал я.

Я зажмурился, потом наклонился и стал целовать глаза, виски, шею Наташи.

-  Так серьезно? – спросила она.

-  Ты даже себе не представляешь, как серьезно.

Наташа прикусила мою кожу зубами, но не укусив, коснулась губами и, не поцеловав, лизнула ее. Наташа – жадная. Я узнал это. Теперь-то я знаю, что может значить поцелуй.

Я поступал не так, как от меня ожидала Наташа. Непредсказуемость всегда дает преимущество в отношениях. Не следует позволять женщине быть уверенной во мне.

-  Попробуй сказать о любви, - попросила она. – И сделай это нежно. Не надо спешить. Слова о любви необходимы женщине больше, чем сама любовь.

-  Я знаю, - уверен, что могу быть нежным.

-  Не хочу, чтобы ты останавливался.

- Как ты красива, - я не хотел сомневаться в том, что она красивее остальных женщин.

Обнял ее и посадил к себе на колени.

-  А что, неплохо начинается, - сказала она.

Казалось, это я и хотел от нее слышать. Ощутил Наташу так близко от себя, что умолк, не в состоянии произнести хоть слово. Я ждал. Ожидание – глупость.

-  Что ты делаешь? – спросила она.

-  Раздеваюсь.

-  Ты неисправим.

Моя нежность – это в конечном счете, наверное, и есть любовь.

-  Я заставила тебя ждать, - извинилась она.

Я подумал: «мне повезло». Вот так, по-простому, сказал себе: «ей очень хочется, так, что мне и думать ни о чем не надо».