Московский 222-2

Американский спутник-шпион, делая очередной виток над планетой, где-то в пространстве 60-й параллели, пролетая над Россией, вдруг получил сигнал SOS. Он включил маршевые двигатели, резко сдвинулся на геостационарную орбиту и завис над одной примечательной точкой земной поверхности. Полностью развернув параболические антенны и нацелив отличную оптику, он не мог не увидеть в свои мощные объективы, как посередине Московского проспекта, меж трамвайных путей, тщательно обходя большие лужи и просто сырые места, медленно, на цыпочках, держа в руках половину шлепанца, по равнодушным бетонным плитам шел полностью замерзший Генка.

Спутник передал своим хозяевам картинку и, возможно, звук. И вскоре на столе у президента всех соединенных штатов уже будет лежать папка сверхсекретных докладов, что русские, вероятно, готовят экспедицию на Марс, где, как известно, прохладно. И что участники экспедиции проходят в данный момент жесткие тренировки на выживание, параллельно упражняясь в использовании выразительных метафор на языке Пушкина и Толстого. И в этот момент, у спутника замерз передатчик, а затем и модуль ориентации. Запутавшись в звездах и планетах, он вошел в верхние слои атмосферы и сгорел.

И мы увидели болид на вечернем небе. И я загадал желание. А потом в голову пришла отличная идея.

– Зачем мы сворачиваем в гипермаркет, Андрюха? – спросил мой друг, экстраполировав траекторию наших отклоняющихся влево шагов.

– Затем, что без обуви, прыгая как козлик, ты не дойдешь, – сказал я, щурясь от встречных фар, одновременно переходя на нечетную сторону Московского.

– Я не козлик, – сказал Генка. – Я ишак, вернее осел. Сам себе проблемы создал. И денег у нас нет.

– Есть. Двадцать семь рублей.

– Шутишь! На них и стельки не купишь, даже шнурка, не говоря про ботинки.

– Нет. Двадцать семь рублей – иногда деньги. Например, столько стоит маршрутка, которая сможет распрекрасно отвезти тебя домой, – грозно и серьезно сказал я.

– Ни за что! Только пешком!

– Тогда доверься мне, – участливо произнес я. – В этом товарном оазисе должна быть волшебная комната, пещера Али-Бабы, где на крючках висят теплые жилетки, комбинезоны и халаты, а у скамеек стоят ряды видавших виды шлепанцев и отличных разношенных кроссовок.

– Знаю, – нахмурился Генка. – Она называется «Раздевалка для персонала». Ты хочешь экспроприировать что-то из гардероба бедных гастарбайтеров?

– Жди здесь, у касс, здесь тепло, – скомандовал я, отказываясь прояснять свои намерения, и прошел в торговый зал.

Зал был огромен. По всем направлениям, куда только мог достать алчный покупательский взор, все было заставлено полками и стеллажами с товаром. Время позднее, посетителей внутри было немного, и на контрасте такое количество вещей и продуктов производило по-настоящему сильное впечатление. Сейчас большой магазин для нас, городских жителей, – дело привычное, но лет двести назад внутри типового гипермаркета разместилось бы население целой волости, а то и губернии. И лишь очень немногое из ассортимента они, эти прекрасные, но несовременные люди, смогли бы назвать или хотя бы узнать.

Через пять минут Генка встретил меня у кассы.

– Держи. Еще сдача осталась, – сказал я и протянул ему рубль. – И давай свой шлепанец, отремонтирую его, – продолжал я, гордо размахивая перед носом друга рулоном прозрачного скотча.

На месте произведя починку обуви и успешно опробовав в деле тапок версии 2.0, мы снова двинулись в путь.

Глава 129 – 125, набирая скорость

Иногда человеку свойственно грустить или радоваться без видимой причины. Бывает, мы чувствуем что-то, что не можем понять или объяснить. Иногда мы попадаем в незнакомое место и растерянно озираемся по сторонам, испытывая странные ощущения. Место, где можно оказаться лишь однажды, – пляж в Акапулько. Многие ли из нас, европейских жителей, бывали там? Смотрели на длинные, могучие и ленивые волны Тихого океана. Слушали шорох ворчащего песка и трели восторженных тропических птиц. Любовались другим солнцем и не по-нашему ползущими лишь по самой макушке неба облаками. Видели людей, с которыми больше не встретишься… нигде и никогда.

В мире прагматичных поступков пляж в Акапулько не востребован. На край света незачем ехать. Даже единожды. В мире прагматичных поступков нет места случайности, сомнениям и порывам, в нем все упорядочено и предопределено. И еще. В нем нет любви, есть лишь привычка. Бегите из такого мира! Бегите, если можете.