Московский бродвей

В кабине «Москвича» можно было разглядеть только один силуэт. Это хорошо… Значит, он без подручного…

– Может, выскочим? – предложила Лена, доставая из бардачка свой тяжелый тэтэшник. Интересно, подумал я, почему она выбрала его? Ведь обычный табельный «макаров» и легче и компактнее…

Тут загорелся зеленый и машины поехали. Как назло, «жигуль» двигался медленно. Я нажал на сигнал, но водитель «жигуля», какой-то пенсионер в поношенном пиджаке и сетчатой шляпе, не обратил ровно никакого внимания.

Сзади напирал мощный КамАЗ. Свернуть было совершенно невозможно: мы двигались в средней полосе и оказались почти зажатыми между машин.

– Черт побери! – Лена стукнула по черной виниловой обивке приборной панели так сильно, что я было подумал, что пластмасса треснет.

«Москвич» удалялся и через несколько секунд стал едва виден впереди. Пришлось начинать все сначала, объезжать машины, благо их стало заметно меньше.

Через несколько минут мы снова приблизились к «Москвичу» метров на пятьдесят. Впереди замаячил бетонно-стеклянный пост ГИБДД с большими светящимися, но безнадежно устаревшими буквами ГАИ.

– Сейчас я приторможу у поста, а ты выпрыгивай.

Лена кивнула и чуть приоткрыла дверцу. За двадцать метров до поста я нажал педаль, и тормоза завизжали как пятнадцать Соловьев-разбойников.

– Давай! – крикнул я Лене. Но перед тем как выпрыгнуть из машины, она быстро нагнулась ко мне и поцеловала в губы – поцелуй длился долю секунды, но я, пожалуй, не припомню, чтобы когда-нибудь в моей жизни кто-нибудь целовал меня так горячо и нежно… Уже снова набирая скорость и несясь за неизвестным бандитом, я чувствовал этот поцелуй.

В зеркало заднего вида я заметил, как Лена бежит к посту, на ходу роясь в сумочке, видимо в поисках удостоверения Генпрокуратуры…

Но напрасно я думал, что бандит смотрит только на дорогу. Очевидно, он тоже видел, как из джипа выпрыгнул пассажир и побежал к посту. Зачем? Догадаться было несложно.

Метров через сто справа показался проселок. «Москвич» резко свернул. Я все понял – на проселочных дорогах постов очень мало и на них можно совсем не нарваться. Жаль, значит, все зря. Ну разве что Лена организует широкомасштабную облаву, что вряд ли.

Нет, пожалуй, не зря Лена выпрыгнула из машины. Я остался один, но это означало, что с ней ничего не случится. Я с удивлением понял, что это для меня очень важно… Эге, Гордеев, а не влюбился ли ты, часом? Где твое каменное сердце? Или оно ледяное?

Времени не было разбираться со своими чувствами. Давай, Гордеев, жми!

Я свернул на темноватый проселок. По днищу застучали камешки. Мощные фары джипа достигали желтого «Москвича», который, подпрыгивая на кочках, несся вперед.

Руль приходилось постоянно вертеть то вправо, то влево. Дорога становилась все хуже и хуже. Я старался ехать осторожно, чтобы не угодить колесом в глубокую колею, проделанную колесами машин проехавших здесь многих поколений водителей.

Проселок петлял как горный ручей. Каменные дома кончились, потянулись кривые изгороди садовых участков. Потом и они кончились. Я выехал на дорогу между двумя полями, кажется картофельными. Если бы не полная луна, вокруг не было бы видно ни зги. Собственно, и самого «Москвича» я не видел, только облако пыли, поднимаемое его шинами.

Я снова начал приближаться. Мощный мотор Лениного джипа мог дать большую фору «Москвичу». По прямой у бандита не оставалось никаких шансов. Но, как назло, началась деревня. Вернее, это был даже какой-то поселок, довольно крупный, правда дома по сторонам дороги тянулись деревянные. Почерневшие, покрытые облупившейся краской.

Единственной возможностью скрыться для бандита оставалось вилять по переулкам. Авось я сверну не в ту сторону и отстану.

Джип подскакивал на ухабах и мало-помалу нагонял «Москвич». Отлично подрессоренные колеса Лениной машины хорошо выдерживали бездорожье, каковым практически являлся сельский проселок. Хорошо, что сейчас не осень, пронеслось в голове. Деликатная американская машина наверняка бы закапризничала. В отличие от «Москвича», которому наши дороги нипочем.

Я уже был от «Москвича» на расстоянии одного квартала, если так можно назвать деревянную избу, как вдруг впереди внезапно выскочил «уазик» с брезентовым верхом. Я, понимая, что затормозить не успею, резко крутанул руль и чуть не оказался в кювете. Джип взвизгнул, повернулся вокруг своей оси, немного накренился, но, к счастью, стал как вкопанный на своих четырех резиновых ногах. Я был на волосок от того, чтобы перевернуться, и тогда… поминай как звали не только киллера, но и адвоката Юрия Гордеева. Невысокий бетонный забор, который окружал участок какого-то зажиточного селянина, не оставил бы мне ни малейшего шанса выжить. Я просто превратился бы в лепешку вместе с джипом.