Московский Джокер

А увенчивал арсенал, и при этом совершенно естественно и гармонично, страх. Угрозы, шантаж, знакомство с печальной судьбой неразумных. Их самих и их родственников, остававшихся в заложниках у тех, кто снабжал деньгами, документами и легендами.

Но даже все это вместе взятое срабатывало далеко не всегда. Уж больно самостоятельные или, прямо сказать, бедовые ребята уходили в ночь с подмосковных дач и баз, чтобы всплыть где-нибудь в Буэнос-Айресе в кресле члена правления Страховой компании, Издательского объединения или Адвокатской конторы.

И что поначалу в наибольшей степени пугало центр, даже наполняло его чувством отвращения перед огромностью мира и несовершенством человека, быстро выяснилось, что полный контроль во многих случаях просто невозможен. Недостижим, так сказать, технически.

Тогда в центре сделали хорошую мину при не той игре. Раз нечто оказывается невозможным по техническим причинам, его следует считать и излишним. Просто даже ненужным.

А можно и нужно относиться к бизнесу, развиваемому нелегалами, как к черному ящику. На входе – внедрение в заданной стране и определенном социальном слое агента с определенной денежной суммой.

На выходе – этот агент должен выполнять все, что мы ему поручаем. Усиливать свои собственные позиции и авторитет, осуществлять «проводку» и иную помощь новым агентам, наконец, по первому требованию, предоставлять в распоряжение центра все денежные средства, образовавшиеся в результате успешного бизнеса, финансовых спекуляций, а то и просто совместных операций с преступным сообществом.

И вот как раз по поводу последнего пункта и завязалась ниточка, конца которой что-то не видно и в наши дни. В самом деле, кто мог с одного конца Земли эффективно проследить за доходностью той или иной сделки, которая осуществлялась в другом полушарии и частенько нелегальным образом? Кто, какие контролеры? Какие полномочия они должны были предъявить, чтобы им раскрыли всю отчетность, показали всю кухню?

Конечно, такие контролеры существовали и их посылали, как посылают, наверное, и в наши дни. Но кто проверит самих контролеров? Разве они не люди? И значит, разве нельзя с ними договориться на месте? То есть, убедить, подкупить, запугать, ну и т. д. по полной программе?

А если не удается или сложно осуществимо первое, второе или третье, можно такого проверяющего и ликвидировать.

Разумеется, сообщая в центр о «смерти на боевом посту» боевого товарища и о представлении его к посмертной боевой награде.

И разумеется, именно все это с контролерами и происходило. В конце концов, начальство в центре считало, что дела и так идут неплохо. Подконтрольный бизнес на Западе процветал, и центр имел с него немало. Официально считалось, что имел все. Все сто процентов. Распоряжался душой, телом и капиталом тех, внедренных.

Ну, что-либо считать никому не запрещено. Особенно, если никто не возражает.

Да и что такое центр? Разве над ним нет еще центрее? И разве не надо и центру в чьих-то глазах выглядеть пристойно, компетентно и удачливо? Конечно, все понимали, что прибыль от высокодоходных операций никогда, не может быть указана и выявлена полностью. А как там и насколько, на какие такие государственные нужды делилось даже то, что учитывалось в каких-то засекреченных сводках, о том ведь тоже никто ни у кого не спрашивал.

Знал Харт и о том, что после войны, после образования ЦРУ США, ситуация с неподконтрольным никакому государству, но и не вполне частным бизнесом только усугубилась. Вышла, так сказать, на новую спираль.

Коротко говоря, к дядям, начавшим когда-то дело на деньги Москвы, начали присматриваться таковые же, но снабжаемые из Вашингтона.

Вашингтонские парни всегда с крайней раздражительностью относились к попыткам полного их контроля со стороны обезумевших от демагогии и безответственности политиков. Но независимость в делах начинается и заканчивается независимостью финансовой.

Конгрессмены и сенаторы всегда могли охолодить крутых ребят из Лэнгли, указав на тот простой факт, что денежки налогоплательщиков распределяются для них именно на Капитолийском холме.

Но даже если примириться с их опекой, которая, чего уж скрывать, никогда не была и по самой специфике дела никогда не могла быть слишком плотной, так вот, даже если закрыть глаза на их ценные – только для них самих! – указания, то все равно сразу же возникла проблема с нехваткой наличных сумм. А ведь были случаи, когда какие-то жалкие два-три, а то и один миллион долларов, но прямо сейчас, в кармане, в кейсе, в свертке, из рук в руки и, конечно, без всяких расписок и документов, короче говоря, в форме, которая в современной России называется «черный нал», и… И необходимые или желательные результаты могли быть достигнуты там, где не давало эффекта многолетнее давление на государственном уровне. Давление, которое обходилось в десятки и сотни раз дороже и неизбежно требовало не только денег, но и политического торга.