Московский Джокер

Да, душа практикантки – не потемки, а свет проникающий. Кристаллическая структура, что там говорить. Скольких она еще сможет выпрямить? На таких бескорыстных и вся-то наша медицина, а если честно сказать, то и вся наука с философией еще как-то держатся.

Мыслями Петр унесся далеко в сторону, но ноги несли его по-прежнему прямо, по Садовому кольцу. Мимо высотной гостиницы «Пекин», мимо затаившегося в конце темной аллеи планетария, высотного дома на площади Восстания, и резиденции друзей из-за океана, то есть посольства США. «И о чем только думают, бедолаги, над чем головушки свои клонят?» – подумал Петр, глядя на светящиеся даже и в этот поздний час окна бело-желтого здания. «И все-то им не спится, все-то черепушки свои американские ломают. Небось опять прикидывают, как бы им исхитриться, чтобы нашим головушкам забубённым помочь. Да так это все провести, чтобы никого не обидеть, то есть чтобы наши как бы и не заметили, что им помогают».

Ну, помогай им Бог, американцам. А перед Петром уже горел и даже как бы дрожал от возбуждения огромный вход в огромный ресторан, что на углу Садовой и Нового Арбата.

На входе Петра не ждали, и его прикид был им, конечно, подозрителен. Но если у человека в кармане пачка валюты, то в глазах у него появляются особые искорки, обескураживающие тех, кто на входе. Вроде бы и не наш человек, но вроде бы и не просто так вынырнул он из неисследованных глубин этого огромного, загадочного, как сама жизнь, города.

Пройдя внутрь, в огромный холл-вестибюль, Петр подошел к непонятно зачем дежурившему в летнее время гардеробщику (но что за галуны, ядрена в пампасы!) и наменял у него жетонов для телефона-автомата.

– Аллоу, большой бонжур. Это Манна? Как не туда? Ладно, пети-мети, мы вас привети. Первый раз можно и не туда. Жанна? Это Петр, кремень и камень, как ты говорила. Так точно, санитар из Кащенки. Не забыла, кому обязана успехами в науке? Ну то-то же. Я что звоню, кисанька. Ты хочешь видеть много денег в одной мозолистой руке?

– Много? – сомнамбулически протянула Жанна. – А это сколько?

«Специально прикидывается разнеженной со сна, – соображал быстродумающий Петр. – А какое там со сна, я не знаю, что ли, чем она вместо целительной силы сна исцеляется? Но прикинемся наивом, ладно».

– У меня очень много богатырских денег, – со значением продолжал Петр, подхваченный второй волной опьянения. – Приезжай, не пожалеешь, я кремень, и ты меня знаешь.

– А ты где?

– На углу под глобусом. Большой кабак и весь светится, собака.

– Так чего мне тут ехать? Я рядом живу. Постарайся продержаться до моего прихода. Минут десять.

– Что значит «продержаться»? Да я ради тебя с важного вызова слинял. Бросил старика на случайных людей. А он на меня рассчитывал, ты же знаешь, как ко мне больные относятся. Да я за этого старика, если хочешь знать, свои лучшие документы в пасть налетчикам бросил. Ты что, Петра забыла? Вот и приходи, узнаешь, почем теперь твой Петенька на валютной тяге, в котировке и около.

– Да не кричи ты так про свои тяги! Я же сказала приду, значит, приду. А ты слушай: там, где ты находишься, очень опасное место. Ни с кем и ни во что не ввязывайся. В большой зал пока не заходи, а прохаживайся по вестибюлю, откуда ты сейчас мне звонишь, с независимым видом. Как будто ты просто дожидаешься какую-нибудь сикушку из туалета, чтобы окончательно с ней по всем вопросам договориться.

– Жанна, если у тебя кто есть, ты не стесняйся, всех приводи. Бери за хобот и тащи на водопой. Дядя Петя всех накормит. У дяди Пети капусты еще навалом.

– Слушай, дядя Петя. Здесь, за сто метров от кабака, в котором ты сейчас пузыришься, сразу после выезда из туннеля направо – есть такой скверик. Около него две машины столкнулись и перестрелка была. Или просто кто-то в одностороннем порядке шмалял.

– Ну ты и даешь, Жанна! А нам-то чего? Пусть они и шмаляют, дурное дело нехитрое. А у нас с тобой танго и фокстрот в одном, отдельно взятом ресторане.

– Одна из машин, участвовавших в столкновении, как передала мне случайная очевидица, очень похожа на нашу. На которой я с вами, дуремарами, по вызовам ездила. А тут и ты позвонил, и почти из того же места. Я и подумала: не участник ли ты этой заварушки?

– Я – нет, Жанна. Я только при деньгах, и больше ничего. Зря ты, Жанна, на меня так сразу подумала. А если тебе заказали деньги эти найти и вернуть, то и дура ты, Жанна, то есть дурее, чем самка бычка. Корова, что ли, называется? Ты ничего не видела и не знаешь, поняла? Так им и расскажи, кто тебе заказал. Не звонил я тебе и не знаешь где. А деньги мы с тобой пропьем и разделим.

– Может, все-таки наоборот? Сначала разделим, а потом прогуляем?

– Ну, ты меня поняла.

– Хорошо, я тебе, как всегда, верю. Тебя там не было. Но машина эта могла быть нашей, из Кащенко?

– Запросто могла. Она, наверное, и была. Я разве тебе не рассказал? Я лучшие свои документы в пасть налетчикам кинул. Чтобы эти шакалы старика не тронули. Ты же знаешь, что я, в случае чего, со своего поста не уйду.

– А машина?