Московский инквизитор (сборник)

И тут среди ночи в вагон села женщина с маленьким ребенком, который надрывался так, что в ушах звенело. Все, естественно, проснулись. Женщина, сама чуть не плача, объясняла, что у ее сыночка зубки режутся. Все, конечно, все понимали и сочувствовали, но спать-то хотелось. Ребенок все не успокаивался, и мужчины, сдавленно матерясь, потянулись в тамбур курить, как потом выяснилось, и некурящие тоже. Скоро к ним присоединились женщины. Места всем не хватало, так что часть пассажиров переместилась в коридорчик перед туалетом. Озверевшая не хуже пассажиров проводница пыталась хоть как-то навести порядок, но ее сначала вежливо, а потом уже, не стесняясь в выражениях, посылали. Оставшиеся в вагоне по причине преклонных лет женщины пытались давать мамаше какие-то советы, но толку от них не было.

— Какого черта ты с ребенком в дорогу поперлась? — раздался чей-то стонущий голос.

— Да вы потерпите, пожалуйста, — уговаривала всех мамаша. — Мы скоро выходим.

— Где? — с робкой надеждой простонал тот же голос.

— В Узуново, — ответила женщина и услышала в ответ зубовный скрежет.

Четверг

Когда Степан увидел выходившего из вагона Гурова, то просто испугался — на том в буквальном смысле этого слова не было лица.

— Что случилось? — спросил парень, заранее готовясь к самому худшему.

— Что-нибудь от головной боли, — прошептал Лев. — Гильотина тоже подойдет, — и объяснил, в чем дело.

— И вы будете рассказывать мне что бывает, когда у детей режутся зубы? — спросил Степан. — У меня их, между прочим, двое. — Но, встретив бешеный взгляд Гурова, тут же пошел на попятную: — Понял, вопрос был неуместен.

Притормозив у ближайшей аптеки, Степан выскочил и быстро вернулся с упаковкой лекарства и бутылкой воды. Подождав, когда Лев примет таблетку, он предложил:

— Перебирайтесь на заднее сиденье и постарайтесь уснуть.

— Уснуть? Да я сейчас просто вырублюсь, — пробурчал Гуров.

Он устроился на заднем сиденье так, чтобы хотя бы верхняя часть туловища лежала, а ноги, черт с ними, пусть остаются внизу, сунул под голову кошелку и действительно вырубился. Да так, что, когда они добрались до его временного дома, Степан еле-еле его растолкал.

Приведя себя в относительно нормальное состояние под контрастным душем, Гуров съел сваренные Степаном пельмени и, прихлебывая горячий кофе, почувствовал, что, кажется, начинает что-то соображать.

— Ну, кто начнет? — спросил Гуров.

— Наверное, я, потому что новостей немного, — сказал Степан. — Так вот, то, что мы принимали за оргазм, оказалось бронхиальной астмой.

Пивший в этот момент кофе Гуров подавился и долго кашлял, а Савельев деликатно постучал его по спине. Наконец, отдышавшись, Лев возмущенно спросил:

— Ты можешь хоть раз обойтись без своих штучек? — И потребовал: — Расшифруй!

— Объясняю! То, что Мария спрятала, оказалось дешевой копией действительно безумно дорогого колье княгини Шеловской. А сделана она была из бериллиевой бронзы и стекляшек. Потому-то ее и не нашли, что металлоискатель был настроен на золото. Представляете, сколько всяких металлических прибамбасов в театре? Если бы полицейские с каждым разбирались, то работы им на год бы хватило. Вот они и искали конкретно золото, которого там и в помине не было.

— Твою мать! — не сдержался Лев.

— Вот и я в том же разрезе, — поддержал полковника Степан. — Копия была сделана несколько лет назад ныне покойным ювелиром Кохом и его ныне здравствующим сыном Лазарем не с оригинала, а с фотографии в каталоге, причем заказчик предупредил, что идеального сходства не требуется. Он расплатился с ювелирами по-царски, а в качестве верительной грамоты и превентивной меры, поскольку оставил крупный задаток, продемонстрировал фальшивый золотой царский червонец, изготовлением которых баловался ныне покойный брат мадам Кох. Нарисованный Лазарем портрет заказчика получил бы последнее место даже на конкурсе детского рисунка.

— Это надо обдумать, — медленно сказал Гуров. — Количество идиотов в России неуклонно падает с каждым годом, так что если уж человек выбрасывает бешеные деньги за изготовление дешевой копии, значит, ему это зачем-то надо. Причем копию определенной вещи. Еще что?

— Почерк на записке, которая лежала с якобы колье, Александрову не принадлежит. Более того, его даже не пытались подделать.

— Час от часу не легче, — пробормотал Лев, а Степан продолжал: