Московский процесс (Часть 1)

ЦК, разумеется, «ход действий» одобрил, покрыв своим решением незадачливых чекистов, попавшихся на столь явной лжи. В интересах дела социализма все было «целесообразно». Не выдержал и госдепартамент, испугался конфронтации. Не знаю, как уж они смогли вмешаться в дела правосудия — по американским законам такое вмешательство криминально, — но дело так никогда в суде и не слушалось.

А жаль. Если бы Западу хватало мужества хотя бы не нарушать собственные законы и порядки в угоду советскому диктату, то коммунизм и кончился бы гораздо раньше, и страданий людям причинил бы меньше. Во всяком случае, пример достойного поведения психиатров большинства западных стран тому лучшее доказательство. Так и не смогли советские вожди создать психиатрический ГУЛАГ, весь их грандиозный план погиб, не родившись, а вплоть до 1989 года им приходилось оправдываться перед всем миром да проводить бесконечные «мероприятия». Это пятно позора им до конца смыть не удалось. Более того, наша гласность оказалась в этом случае настолько эффективной, что к концу 70-х КГБ уже опасался, как бы кто-то из известных диссидентов не попал в психбольницу даже случайно, независимо от их воли. Благодаря этому, например, Александр Зиновьев не был арестован — его предпочли вытолкать на Запад.

Имеющиеся в Комитете госбезопасности материалы свидетельствуют о том, что вся деятельность ЗИНОВЬЕВА является противоправной, и есть юридические основания для привлечения его к уголовной ответственности, — докладывал Андропов в ЦК в 1978 году. — Однако эту меру пресечения антисоветской деятельности ЗИНОВЬЕВА, по нашему мнению, в настоящее время применять нецелесообразно по той причине, что, по заявлению ряда лиц, близко знающих ЗИНОВЬЕВА, он ранее лечился от алкоголизма, психически неуравновешен, страдает манией величия. Эти обстоятельства могли бы (в случае привлечения ЗИНОВЬЕВА к уголовной ответственности) послужить причиной для признания его судом психически больным с направлением на принудительное лечение. С учетом развязанной на Западе кампании вокруг психиатрии в СССР эта мера пресечения представляется нецелесообразной.

Но только в 1989 году, в разгар горбачевско-яковлевской «глазности», когда признаваться в прошлых преступлениях стало выгодно, политбюро приняло, наконец, постановление «О совершенствовании законодательства об условиях и порядке оказания психиатрической помощи», вводившее правовые гарантии против психиатрических злоупотреблений. Правда, даже и тогда эта мера была отчасти вынужденная, проведенная под давлением Запада.