Московский процесс (Часть 1)

2. Отделам ЦК КПСС совместно с соответствующим управлением КГБ подготовить соответствующие версии журнальных отчетов о ходе процесса для опубликования в газетах “Комсомольская правда”, “Московская правда”, журнале “Неделя”. Аналогичные версии подготовить для распространения за границей через агентство печати “Новости” и по радиовещанию».

Андропов пытался обороняться, оправдываться тем, что ровно это он и имел и виду, и даже пытался ссылаться на законы, в частности по поводу невозможности провести процесс за один день, как того требовали идеологи. Но, в общем, спорить не осмелился: к тому времени он пробыл председателем КГБ всего лишь полгода, и его положение, видимо, было еще не так прочно. В основном процесс прошел так, как предлагал ЦК. Более того, исполняя распоряжение акцентировать роль НТС, Андропов перещеголял сам себя. Назначенный было на 11 декабря, процесс внезапно отложили без всяких сроков или причин и начали лишь 8 января 1968 года. За это время произошло весьма важное событие: в Москву срочно, как по заказу, приехал «курьер НТС» с материалами «в защиту Гинзбурга и Галанскова», был арестован и представлен на процесс в качестве не то главного «свидетеля», не то «вещественного доказательства» преступной связи. Трюк этот был настолько очевидным, что ни у кого не осталось сомнения в связи КГБ и НТС. Или КГБ просто «вызвал» этого «курьера», или, в крайнем случае, знал о его предстоящем приезде и специально отложил суд, чтобы его дождаться.

На этом, конечно, эпопея с НТС не закончилась. КГБ продолжал «клеить» нам эту «связь» в каждом деле, чтобы иметь предлог докладывать о своей героической борьбе с «подрывными центрами противника». Более того, энтээсовские ячейки иногда создавались целиком из сотрудников КГБ — в целях «профилактики», с тем чтобы «выявить идейно-незрелых» сограждан, а заодно и для ведения «игры» с зарубежным «центром». Порой им даже удавалось заловить в этот капкан какую-нибудь молодежную группу, пользуясь ими же созданной «репутацией» НТС как самого страшного врага режима. Но чаще «доказательства» выдавливали из тех, кто сломался под следствием. В награду за такое «разоблачение» освобождали почти немедленно, давали выступить по телевидению и даже разрешали эмигрировать. Так было, например, с Якиром и Красиным в 1973 году — трагическая страница в нашей истории, о которой нет уже места рассказать.

Между тем, руководство НТС, нимало не смущаясь своей провокационной ролью в этих трагедиях, продолжало игру. Более того, рассчитывая, видимо, на чью-то благодарность, они даже афишировали эту роль, заявляя и устно и письменно, что «диссидентов» вообще «создал НТС». А после трагической гибели Галанскова в лагере в 1972 году объявили его тайным членом своего ЦК — редкий цинизм даже и для этих людей. Не сомневаюсь, такая же участь ждала и меня, если бы не мой внезапный обмен и освобождение. Как рассказал мне впоследствии Алик Вольпин, после его отъезда из России в 1972 году представители НТС долго уговаривали его вступить в их организацию:

— А вот ваш друг Буковский является нашим членом, — говорили они, надеясь, видимо, что мы с Аликом никогда уже не встретимся.

Я в то время был на голодовке во Владимирской тюрьме, и слухи о моем состоянии были самые мрачные.

Вообще же лгать, приписывая себе несуществующие успехи, сотни и тысячи несуществующих членов в России, считалось у них вполне оправданным «высшими целями». Такова особенность подпольной психологии — «бесовщина», как мы тогда говорили, от которой уберег нас принципиальный отказ от подполья. Так же как и от всей прочей атрибутики дурных детективов в стиле Ле Карре.

Теперь все это уже не тайна: в 1990 году бывший полковник КГБ Ярослав Карпович поведал в печати о том, как он долгие годы был членом «руководящего круга» НТС, их «человеком в Москве». По его словам, руководил этой «операцией» непосредственно Андропов, под наблюдением самого Брежнева.

И скажите мне теперь: во что же они все-таки верили?

10 Самое мощное оружие партии

Но и это был еще не конец «оперативно-чекистского мероприятия». В отличие от хабаровской «мельницы», андроповская даже отходов не производила, удалось «пришить» вам связь с НТС — замечательно; не удалось — тоже не беда. Чекистская фантазия всегда бежала на пару шагов впереди реальности и все равно восполняла промахи коллег, создавая «через свои возможности» нужную репутацию. Все это вполне откровенно именовалось у них «мерами по компрометации».

Вот, скажем, с большой натяжкой, но все же прилепили Гинзбургу пресловутую «связь»: хоть и не он сам, но кто-то другой передал же его рукопись в «Посев», издательство НТС, где ее и издали. «Факт» этот следует теперь отпрепарировать и преподать в лучшем виде. И вот не кто-нибудь, не какой-то безвестный аппаратчик — само политбюро шлет «ориентировку» всем совпослам в мире:

«В ближайшие дни в Московском городском суде на открытом заседании будет слушаться дело Гинзбурга, Галанскова, Добровольского и Дашковой.