Московское боярство

На неделю пришлось мытнику задержаться. Наши «салонные барышни» растормошили до селе скромную супругу мытника, и теперь та каждый вечер упрашивала его побыть ещё чуть-чуть. Инспектор пытался сопротивляться, но получалось плохо – Жуляна увидела в Надёже отличную модель для многих своих идей и чуть не каждый день наряжала её по-новому, ставила эксперименты в области причёсок да макияжа, и таскала по красивым местам, фотографироваться. Поэтому, когда наконец Златобор твердо решил выдвигаться домой, ему принесли, наверно, первый в мире журнал. Правда, без глянца, без текста, в черно-белом цвете, но между тем. Златобор пять изобразил «сногсшибательный эффект», опять на пол упал, так что теперь такая реакция в Москве называется «эффект Златобора». Отправили, наконец-то, мытника домой. Нам от Надёжи достались хитрые способы вышивки, да геморрой Обеславу, который под них пытался создать новую швейную машинку, со сменными режимами работы. А как тут не ваять, если толпа «салонных девочек» смотрит своими милыми глазками, хлопает ресницами, и жалостливо так просит. Может бы парень и «слил» бы заказ, в план поставил на попозже, но во главе тех девочек – супруга его Вера, и деваться, значит, некуда. Вот и тратит все свободное время на механическое творчество и проектирование.

Отправили по домам всех гостей, вздохнули спокойно, как-то быстро события пошли у нас, тяжко даже мне. Я вечер в поисках тишины полез на стену крепости, сижу, на вечернее небо пялюсь. Вдруг со стороны нашего завода поднимается какой-то огонёк. Поднимается, застыл, и давай мне мигать! Я думал – всё, галлюцинации. А мигает-то огонёк странно, такое ощущение, что повторяются его вспышки по какому-то заданному алгоритму. Длинный, короткий, короткий, длинный, короткий, длинный, опять всё заново… Я рядом Влас пристроился, и что-то в блокноте черкает. Потом на месте огонька вспышка грандиозная, и все сразу пропало.

– Эх-х-х, опять сгорел, – тяжело вздохнул Влас, – тут это, твой друг-корел опять нарисовался, Федя.

– Э-э-э-э, – только и смог выдавить я, стою ошалевший, рот беззвучно раскрываю, – что это было!?

– Да Лавер все фонарики пускает свои, пытается связь наладить напрямую, – пожал плечами Влас, – что тут такого?

– А «подмигивание» это? – я пока ещё не верил своим глазам.

– Да мы дымы хотели пускать, на случай серьёзной опасности. Он предложил светом все передавать, а потом уже и за менее серьёзные сообщения взялся, вроде прихода Феди. Долго мучался, выдумывал свои «короткие-длинные», я ему таблицу выдал, по которой мы в типографии дырки пробиваем в лентах. Вот теперь по ней он и «подмигивает»…

Я изобразил «эффет Златобора» – натурально присел на задницу. Ну ничего себе, какой ГэБэшник индустриально подкованный попался! Прям Лаврентий Павлович, тот тоже помимо «врагов народа» на себе ещё и космос с ядерным проектом тянул.

– А этот твой Лавреннтий Павлович… тьфу, Лавер, он каким Макаром так высоко поднимает фонарик-то?

– Да я его на башню отправил ближнюю, он рапорт сам написал, мол, дело полезное, хочу попробовать. Мы ему под это из нашего бюджета ресурсы выделили, вот и получилось… И неплохо, надо сказать, вышло! А что за Лаврентий Павлович? У Лавера отца вроде по-другому зовут?

Провёл небольшой экскурс в мою историю, для Власа это, правда, будущее. Парень только одобрительно покивал, мол, хороший ГэБэшник был, годный, надо тоже таким стать. И пошёл паренёк домой. Я же и так сидел офигевший до полной бессознательности. Надо бы мне завтра за Федей самому прокатиться, глянуть, что там за Лавер такой.

Путь до наблюдательной башни с утра не занял много времени. Вокруг – тишь да благодать, птички поют, лес шумит, колючая проволока на ветру чуть колыхается. Внутри – сплошное нарушение дисциплины. Вся дежурная смена, все три человека, даже тот, который спать должен, занимается аппликациями. Над ними царствует Лавер, бегает, измеряет линейкой что-то. Они склеивают грандиозный фонарик из бумаги. В углу сидит Федя, фингалом отсвечивает да и в целом выглядит сильно побитым. Я было на мужиков кинулся, те руками развели, это точно не их работа.

– Здорова, Федя! Кто тебя так? – поздоровался я с корелом.

– Да тут… такое дело… – замялся корел.

– Ты прямо говори, чай, не чужие люди. А с вами я отдельно поговорю, – я погрозил дежурной смене кулаком, будут знать как дисциплину нарушать, мужики мои только тяжко вздохнули.