Московское боярство (СИ)

   Хельг-Олег увидел, наконец, меня, и рванул что есть мочи, прямо по скопищу людей.

   - Сергей! - Олег спрыгнул с коня, - То не я!... То Болеслав!... Сам!... Уррррод!... - далее последовала краткая биография боярина и его родственников, до пятого колена.

   - Ты не кипятись, воевода! Остынь, успокойся, нормально всё. Сами всё понимаем.

   - Я... А он!!! Вольга прискакал... Весь в мыле... Говорит, Болеслав бить тебя идёт. Я только с Новгорода, там Рюрирк... Не успел!!! - Олег переживает, причём сильно.

   - Так, у тебя людей много? Давай пеших собирай, сани во-о-он туда ставьте, оружие на них, мне тут орава беспредельщиков не нужна. Мои вам периметр, ну, границу покажут, оттуда без моего разрешения - ни ногой! Давай, парень, делом займись. Чай, не бабы, чтобы орать да за патлы хвататься. И ты, Добролюб, тоже вон туда давай. А мы тут пока этими займёмся, что на поле остались..

   Отповедь дала эффект - Олег умчался сбивать в кучу сани, пеших мужиков, разоружать их. Добролюб своих тоже начал отводить на указанное место. Над полем смолкали крики добиваемых раненых и предсмертные стоны лошадей.

   - Ты что творишь, гад! - Смеяна властвует над ранеными людьми и животными, по рукам стрелков наших бьёт.

   - Дык эта, она же... У коня-то... Нога-то поломана. Куда его?, - отбивается от напора малявки взрослый дядька, получается не очень.

   - Дурень ты! Это кобыла! Она жеребят даст! Нога ей в этом совсем не нужна! - после слов Смеяны над полем раздался дружный гогот, отпускает народ потихоньку пыл битвы, - Лосиху на ноги поставили - и этих выходим! Лошадок не добивайте!

   - Ясно! Понятно! Будь спокойна, Смеяна Первушевна! - понеслось с разных сторон поля, медика нашего уважают, - С людьми что делать?

   - Кто ещё живой - ко мне неси, остальных - вон туда! В перчатках! В масках! Заразы ещё не хватало! - мелкая, ей пятнадцать, рулит толпой взрослых мужиков и получается это у неё здорово.

   - Да тут живых то вроде как... эть! - сдавленный хрип, штык пронзил лежащее тело, - И не осталось уже...

   - Мясники... - Смеяна махнула рукой, - Ладно, сами смотрите.

   После её указаний суета на поле стала более осмысленной. Убитых лошадей волокут в одну сторону, из-за мороза тела быстро превращаются в мороженные туши. Трупы людей - в другую, там их раздевают, забирают все ценное, оружие, железо, шмотки нарядные да золотом шитые, меха. Вон уже и пухлого потащили, пуля в шею попала, кровью все залило. Отдельно собирают разбежавшихся коней. Снимают сбрую, сгоняют в табун. Животных жаль больше всего - пострадали ни за что. Как, впрочем, и остальные. Все из-за гонора да дури боярской.

   - Видишь, Кукша, к чему понты приводят, - мимо протащили тело боярина, его одним из первых пристрелили, да потом ещё и кони по нему потоптались, - нехрен командиру вперёд с шашкой на БТР лезть!

   - Да нет, все правильно он сделал, - Кукша ткнул пальцем в труп, - у него и доспех лучше, и опыта больше, и конь сильнее. В обычном бою, если бы не с нами, у него больше шансов строй пробить. Больше опыта, богаче добыча, лучше оружие, крепче доспехи и конь, значит - впереди самое место. Это не дурь и не понты, правильно он сделал.

   Хм, ведь прав пасынок, боярин тут самый защищённый да вооружённый, ибо возможность есть. А возможность - из-за опыта большого появилась да добычи доброй. И впрямь так лучше строй пробивать. Закралась мысль о том, что скоро я Кукше в военном деле буду не советник. А ну и ладно, не век же ему мне в рот заглядывать, пусть своим умом живёт, благо, Перун не обделил.

   - ... А вот ещё, - мы подъезжали к Ториру, тот продолжал распинаться перед "ёжиком" под прикрытием подъехавшего БТРа, - Воин славный к логову чудища пришёл, к пещере подходит, кричит зычно: "Выходи на честный бой!". Молчит чудище. Он ему: "Змей поганый! Выходи на честный бой!", опять молчит чудище. "Гнида болотная, выходи на честный бой!". А тут голос сверху: "Ну гнида, ну чудище, чего в задницу-то орать!".

   Ржач в строю, гогот. Копья уже у вояк в землю смотрят - полчаса этот дрын держать не каждый сдюжит. Но контакт пошёл.

   - Здорова, мужики! - я поздоровался, строй дружинников замолчал и напрягся, - Чего мёрзните? Ваши вон уже в лесу костры разводят, шли бы туда.

   - Не все наши греются... Государь? - мужик, главный в том строю, пошёл на контакт, - Кто вон и в снегу холодном в камень превращается, навсегда.

   Повисло молчание. Груда тел погибших на краю поля росла.

   - А вы собственно чего хотели? Пришлю сюда с оружием, по беспределу боярскому. Сын его тут у нас людей бить пытался, да корабелов своих же чуть до смерти не довёл по осени. За то в поруб сел. О том писано боярину Болеславу было подробно. Да сказано ещё, что виру заплатит, бумагу подпишет, да пусть к себе в поруб сынка забирает, дальше сидеть да уму-раузум набираться. А он воев привёл. Сам помер и вас подставил...

   - Нам он другое говорил, - голос мужика обрёл оттенок непонимания, - сказал, сына его люди злые пленили да выкуп требуют. Тот волю княжескую исполнять пошёл - там и захватили.