Московское боярство

— А чего, симпатичная, кстати, — сказал Златобор, — а то я ночью и не разглядел.

— Ага, ты вы смотрите никому особо не рассказывай в Москве, — добавил я, — я вас знаю. Домой придём, начнётся «А мы с государем и симпатичной травницей в бане парились!». Ещё и мне Зоряна навешает…

Засмеялись теперь уже все. Не успели выйти на берег — показались лодки. Думал, опять Митька с бригадой. Нет, это консилиум прибыл. Знахарей прибыло трое. Два мужика, старик и другой, чуть моложе, и барышня. Последняя была заметная — в татуировках и шрамах чуть не по глаза, с амулетах, и одежда вся в узорах. Причём девушка молодая, двадцать лет на вид. Местные врачи степенно вышли из лодок, мы тоже подтянулись. Мистическая часть населения удалилась на совещание, под громкие рассказы Веды, ну а мы с оставшимися приступили к торговле. Договорились быстро, помог наш авторитет приобретённый. Чуть не всё село подписалось на косы и топоры, до обеда контракты подписывали да клятвы давали. А после полудня к нам вышли знахари.

У тех, собственно, дело весьма важное — их Веда вызвала, чтобы понять, как от огневицы так быстро и без потерь люди отошли. Тётка просто магию тайную заподозрила, вот и послала за помощью. Ну а теперь ещё один вопрос добавился — как быть с баней. И вот странное дело — Веда ровно шла уже! Половина дня прошла, а спина ровнёхонька. Вся процессия пришла к нам допытываться истины. Мы тоже не лыком шиты — вопросом на вопрос отвечаем, мол, куда изгиб пикантный делся у травницы? Неужто баня помогла? Оказалось, нет, та самая молодая барышня. Она наговор читала да мази накладывала, вот и выпрямили Веду. Тут уж я удивился — неужто сама тётка не могла столь чудодейственное снадобье применить? Меня обсмеяли натурально! Мол, сама? Лечить? Себя? Вот умора! Я закусил удила — мы пустились в полемику…

Через час прояснили разницу в подходах к врачеванию. Тут у них травница при лечении считает, что свои силы жизненные тратит на преодоление хвори. А лекарства только как проводник её усилий получаются, ну как дорога для мистической энергии. И получается, что если самого себя лечить, то вроде как эффекта не будет, свои же больные силы на себя же и наложишь. Но и лекарства тоже силу имеют, не все, правда. Они её из земли берут, потому и собирать травки да животные компоненты надо особым ритуалом, не просто так. И посему встречный вопрос мне — как разогнули Веду?

Кружок теоретической физиологии, пока без нас совещался, придерживался трёх точек зрения. Первую высказал старый знахарь, мол, шаманство знатное — баня, из дерева живого сложено да веники из растений зелёных, вот и передали силу лечебную в спину. Веда же придерживается того мнения, что место тайное мы открыли и на нём парилку соорудили. Вроде как прямо из земли мощь прёт, лечит людей. И огневица потому прошла у раненых. Знахарь помоложе заикнулся было про то, что может это мы такие сильные волхвы, и, знать, свою мощь-то и потратили на излечение. Нас осмотрели со скепсисом, и отмели эту точку зрения как абсолютно неверную. Татуированная барышня же молчала. Вступил в разговор я — втирал про отложения солей, мышцы, что позвоночник держат, артриты да остеохандрозы. Опять был осмеян! Хотя молодая барышня, кстати, прислушалась, хоть и не проронила ни слова. Не приняв пока мнения по поводу спины и бани, перешли к сложному — к огневице.

Вот тут совсем плохо диалог сложился. Я не могу толком объяснить, что мы сделали — знахари категорически отрицают концепцию микробов. Однако эффект-то налицо! Народ по селу бегает, раны заживают, умерших от воспаления нет. Окончательно зависли знахари. И тут самый старый из них выдал мне чуть не в приказном тоне поручение. Он отправляет татуированную барышню с нами, пусть та посмотрит, чем мы огневицу лечим да как врачуем, и потом своё мнение скажет. Я малость охренел от таких предложений, с чего вдруг нам такое счастье, с бабой таскаться? Мне в ответ вполне себе заявили, что дело знахарское — оно волховское. И нос воротить от обмена опыта с коллегами в такой ситуации вообще-то грех, за то силы волшебные покинут народ московский, и станут все животами мучиться да головной болью. Ибо держаться нам, лекарям, надо вместе, иначе обидятся духи и боги. Вот так!

Нет, приятно, конечно, что нас тут за докторов приняли, да и обмен опытом — тоже дело полезное. Однако вот так, нахрапом мне всучить ученицу — это хамство. Тем более на таких условиях! Полез спорить. Если уж меняться опытом, то только встречно, мы — вам, вы — нам, а потому подавайте мне кого опытнее девицы юнной! И на моих условиях! Меня Златобор за рукав дёргает, хнычет о чём-то, а я азартно торгуюсь. Предлагаю деда, старого знахаря, в Москву взять на пару лет — вот тогда дело пойдёт. Наконец, мытник умудрился вставить слово, склонился над ухом, и давай шипеть:

— Ты глянь, Государь, знаки на девице! Такими только самый сильных лекарей отмечают! Ты на возраст не смотри! Остальные ей в подмётки не годятся! — чуть не заплевав мне всё ухо, выдал Златобор.