Московское метро: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935)

Самая крупная вербовочная акция была проведена в Башкирии. С Калташинским районом Башкирской АССР, населенным по преимуществу татарами и марийцами[72], 8 апреля 1933 г. был подписан договор. Местные партийные, комсомольские и административные органы обязались популяризировать среди колхозников идею метро и послать на его строительство 6 тыс. проверенных с точки зрения социального происхождения рабочих. Метрострой в виде ответной меры обещал поставить району оборудование и инструменты для ремонта сельскохозяйственной техники, агитационный вагон, радиооборудование, передвижную библиотеку и домашнюю аптечку, командировать на посевную и уборочную 6-10 человек, в том числе врача и агитатора, помочь при строительстве райцентра в виде подготовки чертежей и составления сметы командированными специалистами и оказать району содействие в создании телефонного узла связи. Кроме того, рабочие на строительстве метро должны были овладеть специальностями (механики, водители, электромонтеры), которые позднее послужат на благо колхозов^{710}. На собраниях вербовка строителей метро проводилась на языке местного населения. Помимо добровольцев каждый колхоз командировал 10-15 мужчин на строительство метро. Эти люди трудились в качестве землекопов на участке строительства открытым способом в Сокольниках^{711}.

Заключение договоров вовсе не служило гарантией того, что соответствующее число рабочих фактически прибудет на стройку. Из источников остается неясным, сколько именно человек в результате вербовочной кампании в Башкирии — единственной, которую признали успешной, — в конце концов прибыло в Москву. Ответственные за вербовку и редактор газеты «Ударник Метростроя» впоследствии говорили о более 4 тыс. приехавших^{712}. Составленный к 1 июля 1933 г. обзор зафиксировал, напротив, только 1300 марийцев и 1200 татар, что соответствует информации «Ударника Метростроя» лета 1934 г. о 2-2,5 тыс. «татар», занятых на строительстве метро^{713}. Уполномоченный по кадровым вопросам Кузнецов осенью 1934 г. упоминал о 2600 «башкирах», под которыми имел в виду марийцев и татар^{714}.

В отношении прочих вербовочных акций даже сами их участники открыто говорили о неудаче. Согласно плану в 1933 г. должно было быть завербовано 18,7 тыс. рабочих. До июня 1933 г. Метрострой нанял 12,8 тыс., причем из них только 5,8 тыс. по «оргнабору», а остальных 7 тыс. — «с улицы». Договоры о найме 4 тыс. рабочих между тем снова были аннулированы. Хотя стояло самое благоприятное время года для строительных работ, на стройке не хватало 6 тыс. рабочих^{715}. Начальникам шахт и дистанций было поручено независимо от центральных вербовочных акций позаботиться самим о найме рабочей силы на периферии^{716}. При этом они подчас использовали земляческие контакты и посылали вербовщиков в те местности, уроженцы которых уже работали на стройке^{717}. Однако покрыть дефицит рабочей силы таким способом им не удавалось^{718}.

К тому же множество рабочих покидало стройку спустя всего несколько недель. Отчасти причина заключалась в том, что вербовщики возбуждали в рабочих завышенные ожидания. Агитационный плакат Метростроя 1933 г. манил рабочих высоким заработком, проживанием в новых бараках и хорошим снабжением потребительскими товарами и продуктами питания. Работы в шахтах будут вестись «по последнему слову международной техники, абсолютно механизированно»^{719}. Редакция «Ударника Метростроя» снабжала вербовщиков листовками, на которых чаще всего печаталось письмо колхозника своим односельчанам с описанием того, как хорошо работается и живется на Метрострое и как заметно он «вырос» на этой стройке^{720}.

Некоторые вербовщики растрачивали доверенные им деньги. В октябре 1933 г. был осужден инженер, который в ходе своей 6-недельной командировки спустил на курортах Черного моря несколько тысяч рублей и вместо опытных тоннельщиков привез в Москву только продавца лимонада, сапожника, мясника и пару подростков^{721}. Другие вербовщики, если им не удавалось нанять рабочих в колхозах, не долго думая, собирали алкоголиков, бродяг, воров и иные сомнительные элементы, которых подбирали на вокзалах^{722}.

Жилищная проблема вынудила Метрострой весной 1934 г., когда строительные работы достигли своего пика, принимать преимущественно тех рабочих, которые уже проживали в Москве^{723}. Из почти 62 тыс. рабочих, которые в 1934 г. пришли на строительство метро, лишь немногим более 5 тыс. были завербованы в организованном порядке вне Москвы, тогда как по меньшей мере 37,5 тыс. были набраны «у ворот», а около 19 тыс. «мобилизованы» с московских предприятий^{724}. На некоторых участках соотношение было особенно разительным: на шахту 7-8 в 1934 г. по «оргнабору» пришло только 45 рабочих против 2178, которые были наняты на свой страх и риск^{725}.