Московское время

Хлопнула дверь, вернулся Петрович. Иван метнул на него хмурый взгляд – теперь только не хватало сбить настрой задержанного.

– Да какой умысел… – уныло ответил Терехов. – Заходил он в ресторан чуть ли не каждый день… Шампанское ведрами заказывал! Икру лопал… Шуба до пят… Принимаю я у него как-то шубу, чувствую – в кармане что-то лежит. Ключ оказался… Но я бы… нет, я бы не пошел… Только он орать на меня стал, мол, я так медленно обслуживаю… гнать меня надо… И тогда я решил его… ну… навестить.

Видя, как Петрович слушает гардеробщика со все возрастающим изумлением, Опалин взял другой лист, написал на нем: «Антону и Юре – пусть найдут Валю, подругу Терехова. Немедленно», и показал написанное помощнику. Тот кивнул и поразительно быстрым для своего возраста шагом удалился.

– Когда это было?

– В конце октября… Точно не помню.

– Что ты сделал с ключом?

– А вы не догадываетесь? Отпросился и дубликат заказал.

– У кого?

– У Валиного брата, он недалеко от «Националя» работает. Только ее сюда… не надо… Она ни при чем…

– Валя – она тебе кто? Подружка, невеста?

– Мы собирались пожениться. – Терехов шмыгнул носом. – Только жить где? Ее мачеха из коммуналки выживает, у меня – барак… А у Доманина денег прорва. Он по триста рублей за вечер спускал…

– И ты решил занять у него… так сказать, без отдачи?

– Мне бы пять тысяч хватило, – мечтательно промолвил Терехов. – За пять тысяч можно комнату купить… Сейчас много кого высылают, а жены продают жилье и едут с мужьями…

– Ладно, давай вернемся к Доманину. В ночь с четвертого на пятое ноября ты залез к нему в квартиру?

– Ну, да.

– Использовав дубликат ключа?

– Я ж говорил…

– А когда оказалось, что он дома, то…

Терехов вздохнул.

– Он в тот вечер в ресторане обещал к какой-то своей бабе ночевать прийти… Ну, я и подумал… А он соврал. Или баба его прогнала – не знаю…

– Дальше давай.

– Я зажег фонарик, стал деньги искать… И тут услышал, как за стеной кто-то стонет. Потом шаги… Потом он сказал что-то вроде «не надо, не надо». Потом я услышал какой-то странный звук… Вроде как «чвяк»… И потом уже никто не стонал.

– Хочешь сказать, что в квартиру одновременно с тобой явился еще кто-то и он же Доманина убил?

– Вот! – энергично подтвердил Терехов. – Этот, за стеной, стал ходить, открывать шкафы, ящики выдвигать… И мне стало страшно. Я схватил со стола несколько конвертов и убежал. То есть не убежал, – поправился он, – я на цыпочках крался, боялся, что и меня тоже убьют…

– Сколько денег-то взял? – поинтересовался Опалин.

– Ну… На комнату бы не хватило… Но я хотел доложить из своих…

Итак, невинный одуванчик Евгений Терехов сделал дубликат ключа, запасся воровским фонариком, залез к известному фотокорреспонденту, а там обнаружился злой волк. Одуванчик, само собой, никого не трогал, Доманина убил некто за стеной, и вообще ищите, товарищи муровцы, злого волка сами.

Вернулся Петрович, и Опалин сразу же заметил, что его помощник чем-то встревожен или недоволен.

– В чем дело? – не удержавшись, спросил Опалин.

– Не обращай внимания. Ваня, я дурак, – ответил Петрович сквозь зубы. – Сболтнул кому не надо…

– Будем составлять подробный протокол допроса, – сказал Опалин, поднимаясь с места. Это означало необходимость записывать все детали практически в стенографическом режиме. – Погоди, мне надо сбегать кое-куда.

Манухин был в своем кабинете и с профессионально непроницаемым выражением лица изучал фотографии жертв какой-то поножовщины.

– Слышь, Митяй, – начал Опалин без всяких предисловий, – ты помнишь планировку квартиры Доманина?

– Я все это уже давно выбросил из головы, – тотчас же ответил Манухин. – Слух между ребятами идет, ты его убийцу взял?

– В убийстве он не сознается, говорит, в квартире был кто-то другой. Он, мол, и убийца. Мне надо описание квартиры, чтобы его подловить.

– Все они не убийцы, когда попадаются, – хмыкнул Манухин. – Описание – не мастер я описывать. Если бы у меня дело сохранилось, я бы фотографии тебе показал. Там есть на что посмотреть, на самом деле.

– В квартире сколько комнат?

– Три. Но там такие комнаты, на автомобиле ездить можно, не то что на велосипеде. Когда входишь, попадаешь в переднюю, но она размером… ну, знаю… с четыре моих кабинета. Потом гостиная. Общего коридора нет, из комнаты в комнату идешь через высокие двойные двери. После гостиной спальня. За спальней его лаборатория, где он занимался своими снимками.

– Мебель в гостиной и спальне какая?

– Красное дерево везде. Люстра – если во дворце Советов будет такая, дворцу очень повезет. Ты мне вот что скажи: это же ограбление, да?

– Ты был совершенно прав, – объявил Опалин и рассказал, как гардеробщику «Националя» пришла в голову мысль поправить свое благосостояние за счет фотографа ТАСС. – Доманина убили в спальне? – вернулся он к делу.

– Угу.

– Мне нужно точно знать, там какая обстановка. Попытаюсь выудить у Терехова признание.