Москва

И всё бы ничего, но я успел краем глаза заметить одного из пассажиров в машине, и увиденное сразу заставило меня сделать охотничью стойку: на заднем сиденье авто расположился Майоров, а возле него с задумчивым видом восседал худощавый мужчина с густыми бровями над пронзительными глазами, острым подбородком, выступающими скулами над впалыми щеками и каким-то странным, я бы даже сказал – инопланетным взором.

Ни Майоров, ни его спутник вроде бы не обратили на нас никакого внимания: ни тот, ни другой не повернул головы и не посмотрел в нашу сторону.

Машина довольно быстро обогнала нас и постепенно скрылась из виду, затерявшись среди выстроенных вдоль улочки домов с высокими заборами. Ни дать ни взять Рублёвка образца 1922 года.

Зато от напарника не укрылось моё напряжение, и, толкнув меня локтем, он спросил:

– Ты чего так напрягся-то, словно живого покойника узрел?

– Слушай, а ты не знаешь, чья это машина мимо нас проехала? – вместо ответа задал вопрос я.

– Да бог его знает, – пожал плечами Николай. – У тебя самого какой интерес?

– Ну… – я ухватился за самую первую пришедшую на ум и потому нелепую отмазку. – Вроде в машине мужики из ГПУ ехали. А они – народ глазастый. Если тут часто бывают, может, видели что-то подозрительное?

– Ты б лучше к ним не лез со своими вопросами, – посоветовал Панкратов.

– А чего так? – сделал удивлённое лицо я.

– Ну, начнём с того, что чекисты вечно секретничают и не особо спешат делиться с нашим братом сыщиком. Если что-то и видели, всё равно мне или тебе не скажут. К тому же тут у какого-то их большого начальника дача, она под охраной, и без спецпропуска тебя к ней на пушечный выстрел не подпустят, – продолжил стращать Николай.

– Думаешь, придётся надеяться только на себя?

– Точно!

– И хрен с ним, мне не впервой. Мне не впервой, – машинально повторил я, не отрывая взгляда от домов, среди которых спряталась дача чекистов.

То, что смерть Евстафьевой произошла недалеко от этого места, вряд ли было простой случайностью. Ну не верю я в такие совпадения. Многолетний опыт и интуиция кричат о том, что это звенья одной цепи.

Отсюда и загадочное самоубийство Игната Евстафьева, и предложение Майорова из числа тех, от которых не принято отказываться, а потом ещё и откровенная провокация в мой адрес. И ведь наверняка не последняя.

Но пока у меня нет улик, и идти в высокие кабинеты не с чем. Значит, надо копать, и копать глубже. Если найду что-то, что поможет размотать клубочек до конца, тогда у меня будет шанс сработать на опережение и выйти сухим из воды. Если обломаюсь… Тогда мяч окончательно и бесповоротно уйдёт на сторону тех, кто играет против меня.

С такими нехорошими мыслями мы с Панкратовым и добрались до того, что прежде было кирпичным заводом.

Тут тоже пахло разрухой. Заброшенные корпуса зияли провалами разбитых окон, местами кладка начала осыпаться, угрожая рухнуть и погрести всё под собой.

– Душераздирающее зрелище, – сказал я, обведя взглядом округу.

– Ну а что ты хотел, – вздохнул Панкратов. – Говорят, фабрику собираются восстановить и запустить заново. Но когда это будет?..

– Надеюсь, что скоро.

– Все надеемся. Полстраны вот так… в забытье и обломках, – Николай поёжился.

– Ничего, Коля. Поднимем страну на ноги.

– Обязательно поднимем. Просто работы… прорва. На части рваться придётся.

Я кивнул. Да, придётся. Неимоверным трудом, бессонными ночами, трудовым подвигом страна воспрянет из руин, а потом… А потом всё это понадобится делать снова, когда к нам сунется новый, страшный враг, подмявший под себя почти всю Европу.

– Кстати, мы уже пришли, – сказал Панкратов.

Он подошёл к краю ямы, очертаниями напоминающей свежевырытую могилу.

Я встал рядом и посмотрел на дно, постепенно заполнявшееся водой.

– Тут её и обнаружили.

– Как это произошло?

– Закопали неглубоко. Мальчишки тут играли, случайно увидели руку. Дальше – сам понимаешь. Вызвали милицию, нас…

– Мальчишек опрашивали?

– Конечно. Только женщину ночью закапывали, а пацаны в это время, как понимаешь, дома дрыхли. Так что толку от них никакого.

– То есть свидетелей вы не нашли?

– Не нашли, да и какие тут могут быть свидетели? Ни местные, ни городские сюда не суются – делать им тут нечего. Сторожа нет… Если бы не пацаны, никто бы эту Евстафьеву ещё долго не нашёл.

– Собачек использовали?

– Использовали, только до того, как сюда приехал вожатый, тут так натоптали, что собака след не взяла. Даже не знаю, что ты тут увидеть ожидал…

– Я и сам пока не знаю, – признался я и огляделся. – Давай здания, что от фабрики остались, осмотрим. Может, там что найдём…

– И охота тебе, Георгий, всякой ерундой заниматься. Думаешь, мы там не лазили? На карачках ползали. Ничего ты там не найдёшь! – заверил Панкратов.

– Вот и проверим, – сказал я, получив в ответ недовольный взгляд Николая.

Поняв, что спорить со мной бесполезно, он устало вздохнул и вслед за мной пошагал к ближайшему строению.

– Погоди, – остановил я его. – Чтоб побыстрей управиться, ты осмотри дома справа, а я беру на себя те, что слева.

– Идёт! – согласился Николай.