Москва, 1941

Немецкие танковые клинья, окружая сотни тысяч бойцов Западного и Резервного фронтов, были вынуждены свернуть с прямого направления на Москву. В результате они потеряли темп наступления и, как считали многие немецкие генералы, потеряли шанс победить в войне. История не знает сослагательного наклонения, а потому не будем много рассуждать о том, как могла бы сложиться ситуация, если бы танки пошли бы вперед без остановки. В самый последний момент недостроенная Можайская линия обороны была наскоро занята войсками. Перед этим была предпринята попытка восстановить линию фронта на «меридиане» Гжатска, где неспешно строился третий эшелон оборонительного рубежа Резервного фронта. Однако быстрый прорыв немецких танков к Зубцову и далее в направлении Калинина делал оборону на этой линии бессмысленной. Направленные на рубеж дивизии 31-й армии до него так и не добрались и были направлены через Ржев на защиту Калинина.

На Можайскую линию начали перебрасывать дивизии с других, более «спокойных» направлений, а также сосредотачивать там тех, кто сумел выскользнуть из кольца под Вязьмой. Таким «счастливчиком» была, например, группа Доватора, отошедшая от Западной Двины, сначала в направлении Белого, а потом в северо-восточном направлении к Волоколамску. В Волоколамский УР, который был построен лишь частично, главным образом в районе села Ярополец, направили также полк школы Верховного совета, знаменитых Кремлевских курсантов и свежую 316-ю стрелковую дивизию генерала Панфилова. Кроме того, там находился 690-й полк 126-й стрелковой дивизии, 18-й стрелковой дивизии (бывшая 18-ая ДНО) – всего 21 батальон и более десяти артиллерийских полков. Ими командовал штаб 16-й армии, которому повезло не попасть в Вяземский котел.

Мемориал экипажу бронепоезда «За Сталина», который погиб при подходе к Гжатску 10 октября 1941 года. (фото автора)

«Рубеж, на который опиралась армия, был в инженерном положении подготовлен наполовину: северная часть рубежа, примерно до параллели Волоколамск, имела ряд ДОТ и ДЗОТ с противотанковыми препятствиями, южная часть – ничего кроме разбивки и обозначенных мест ДОТ – колышками[31] не имела, представляя доступный район для действий всех родов войск» – отмечалось в докладе ВС ЗФ генерал-лейтенанта Маландина, составленном в конце октября 1941 года. К этому докладу мы еще вернемся.

Южнее, в Можайский УР, который был преобразован в Можайский боевой участок, вышла 32-я стрелковая дивизия. На Бородинском поле бойцы дивизии появились очень поздно – только вечером 13 октября. За несколько часов командирам частей надо было «принять оборонительные сооружения и постройки УР на своих участках и уточнить схему огня». Схема огня на рубеже была очень сложной (ведь строили ее преподаватели Военно-инженерной академии), и, скорее всего, командиры на местах за те несколько часов, которые у них были, не успели в ней разобраться. Большинство точек было предназначено для ведения флангового и косоприцельного[32] огня, что не было понято пехотными командирами, которые предприняли попытки дооборудовать позиции, вырыть дополнительные окопы и соорудить новые огневые точки. При этом часть готовых ДОТов вместо того, чтобы установить в них пулеметы, они предпочли использовать в качестве наблюдательных пунктов. Если бы у дивизии была хотя бы неделя на освоение сооружений, пристрелку и дооборудование вместе со строителями, а также возможность получить рекомендации по их использованию от фортификаторов, ее оборона была бы немного устойчивее. Но бои начались уже 14 октября – 32-й стрелковой дивизии пришлось вступить в бой практически с колес.

Малоярославецкий УР в большей степени известен как место подвига подольских курсантов, которые обороняли шоссе в районе поселка Ильинское. Но в действительности частей на этом направлении было больше.