Москва, 1941

По версии Пронина около 3 ночи они поехали отдыхать: «Минут через двадцать мы подъехали к дому. У ворот нас ждали. “Звонили из ЦК партии, – сообщил встречавший, – и поручили передать: война началась и надо быть на месте”».

Однако в мемуарах Георгия Попова утверждается, что он узнал о начале войны в 4 утра на даче в Усово, его разбудили стуком в окно. Когда он оделся и выбежал из дома, то увидел у ворот машину «Линкольн»: «В ней находился секретарь ЦК, МК и МГК ВКП(б) А.С. Щербаков. Он сказал мне: “Война. Война началась. Немцы полчаса назад перешли наши границы”». Надо отметить, что Попов писал мемуары в 1966 году, незадолго до своей смерти, и рукопись в то время не была напечатана и не подвергалась правке, так что, возможно, его версия более соответствует действительности и никакого предупреждения московского партийного актива вечером 21 июня не было.

Некоторые исследователи утверждают, что 21 июня в Москве уже отсутствовал и Тюленев, поскольку был назначен командующим Южным фронтом, однако свою директиву № 01/ОП он издал только 25 июня, сославшись на директиву народного комиссара обороны № 04 от 24.6.41 г.

Пожалуй, единственным документом, который говорит о подготовке руководства СССР к возможному началу войны, является Директива № 1 от 21 июня 1941 года, которая была составлена Жуковым и Тимошенко. Как следует из журнала посещения Сталина, в 19:05 в кабинет пришел Тимошенко и покинул его в 20:15. Он вернулся уже вместе с Жуковым и Буденным буквально через полчаса, в 20:50, а вслед за ними вошел Мехлис, через полчаса эти четверо покинули кабинет с подписанной Директивой № 1. По воспоминаниям Жукова, «Н. Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас же передать ее в округа. Передача в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года. Копия директивы была передана наркому Военно-Морского Флота».

Директива сообщала о возможном нападении немцев и предписывала «а) в течение ночи на 22 июня 1941 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе; б) перед рассветом 22 июня 1941 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать; в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскированно; г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов».

Георгий Михайлович Попов.

Из-за долгого процесса шифрования и дешифрования директива дошла до некоторых частей практически одновременно с началом военных действий. Тимошенко попросил Кузнецова зайти к себе в 11 вечера. Наркоматы обороны и ВМФ находились в одном комплексе зданий, на улице Фрунзе (ныне Знаменка), дом 19. Однако из одного в другой наркомат приходилось переходить по улице, и если по пути в НКО Кузнецов и контр-адмирал Алафузов шли не торопясь, то обратно Владимир Антонович Алафузов уже побежал, чтобы немедленно дать «указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один». Такая оперативность позволила флотам подготовиться к отражению налетов (в частности, в Севастополе просто обесточили город, чтобы добиться полного затемнения).

Ночь 22 июня

В штаб МВО Директива № 1 поступила и была принята к исполнению вовремя. Так, командир 1-го корпуса ПВО генерал-майор Д. А. Журавлев уже в 1:40 распорядился привести в боевую готовность 80 % частей. А к утру 22 июня вся ПВО Москвы была уже полностью готова к отражению вражеских налетов.