Москва 1979

Припекало солнце, пахло горячей землей, кажется, собирается гроза. Гончар подумал, что ни одно важное решение, касающееся внешней разведки, а иногда и международной политики в целом, не посоветовавшись с Борисом Ивановым, в Советском Союзе не принимают. Гончар учился в институте, когда Иванов был резидентом советской разведки в США. Он ближайший друг Юрия Андропова, человек энциклопедических знаний и острой памяти. А выглядит простым дядькой, без барства и чванливости. Живет совсем скромно. В Америке человек его положения занимал бы шикарный особняк в пригороде Вашингтона Джорджтауне. А здесь — облупившаяся дачка, старые яблони и несколько розовых кустов…

— Это все, чем я могу вам помочь, — сказал Иванов. — Боюсь, настоящее имя Нила будет трудно установить.

— Этого и не требуется, — Гончар поднялся. — Надо было точно убедиться, что этот Нил не случайный человек. Спасибо, товарищ генерал, вы здорово помогли.

Гончар дошагал до бутовского пруда, но купаться на стал. Дальний конец водоема подходил к местному кладбищу, прямо к могилам, к железным оградам и крестам. Гончар пожалел, что отпустил машину и зашагал назад к станции, спеша успеть до грозы.

Глава 26

Во вторую субботу сентября Борис поднялся чуть свет, перекусил, надел короткие резиновые сапоги, выцветший плащ, фетровую шляпу, подхватил рюкзак и вышел из дома. Проспект Мира был еще пуст от людей и машины попадаются редко. Моросил дождик, небо, сплошь затянутое серой пеленой, нависало совсем низко. Борис спустился в метро, в вагоне, где кроме него было лишь три пассажира, проехал несколько остановок по кольцевой линии.

Вышел на Киевской, эскалатором стал подниматься наверх, но развернулся и бросился вниз по ступенькам. Женщина, успела отступить в сторону: "сумасшедший, чего делаешь?". Вскочил в вагон метро и поехал в обратную сторону, вышел на Белорусской и, поднявшись наверх, купил в вокзальной кассе билет на электричку. Борис понимал, что слежки за ним нет. Он подумал: если начнут следить, он почувствует это кожей, сразу, у него нюх на такие вещи, — но пока все нормально, можно не дергаться. На вокзале народу порядком, но в вагоне оставались свободные места. Он ехал чуть больше часа, вышел на перроне, незнакомом и безлюдном.

Минут двадцать шагал по тропинке между дачными заборами, перешел на другую сторону шоссе. В плаще и резиновых сапогах он был похож на грибника или на дачника, приехавшего покопаться на огороде. Пару километров он шел по обочине узкой асфальтовой дороги, иногда останавливался и глядел за спину, — никого. Наконец, оказался на перекрестке, рядом с автобусной остановкой. Потоптался на месте, будто ждал автобуса, а когда тот подошел, не сел. Пересек дорогу, на другой стороне стоял стеклянный куб закусочной "Ветерок". Внутри аквариума плавали три посетителя и кассирша.

Было жарко и влажно, вовсю надрывалось радио, передавали воскресную юмористическую программу "С добрым утром". Борис пробил в кассе чек, получил на раздаче стакан кофе из жареных желудей с молоком, пирожок с капустой, пирожное — песочное колечко, посыпанное орешками.

— Сдачи нет, — предупредила кассирша.

Он раскрыл кошелек, старушечий, из искусственной кожи, отсчитал и положил на тарелочку сорок четыре копейки. Подхватил поднос, остановился возле углового столика, где Пол Моррис пил чай, мусолил газету "Сельская жизнь" и поглядывал на кисею дождя за окном над пустым полотном дороги. На краю стола большая тарелка манной каши, такой густой, что в ней стояла алюминиевая ложка, недоеденный бутерброд с сыром и стакан яблочного киселя, тоже густого, словно подмороженный свиной студень, — опрокинь стакан на бок, содержимое не выльется.

— Хорошее местечко, — Борис бросил рюкзак на пол, сверху положил мокрую шляпу и сел. — Только добираться неудобно по дождю.

— Ты попросил о встрече, я посоветовался с умным человеком. Он выбрал это место. В следующий раз придумаем что-нибудь получше.

Борис коротко рассказал, что на пару недель, на время ремонта в своей квартире планирует переселиться в квартиру тестя. Можно, конечно, пожить у Шубина хоть целый месяц, но он не самый гостеприимный человек, не хочется злоупотреблять терпением. Квартира на Кутузовском проспекте, рядом с 26-м домом, где живет Леонид Ильич Брежнев. Во всех комнатах установлена прослушка. Периметр дома, двор, подъезд и даже крышу охраняют днем и ночью. Две бабы из обслуги, приходящая домработница и повариха, — наверняка офицеры КГБ. Но все эти мелочи не помешают выпотрошить сейф Шубина и переснять документы.

— Борис, ты сам себе усложняешь задачу. Снимаешь любительской камерой "Зенит", на бытовую пленку, что продается в магазинах. Потом проявляешь… Долгая возня, пленки занимают много места. Они не светочувствительные, качество не самое лучшее. Если ты скажешь "да", через пару дней получишь отличную камеру размером со спичечную коробку. Ей можно снимать почти в полной темноте, а сотни снимков уместятся на кассете размером с наперсток. Тебе понравится эта штучка.