Читаем Москва полностью

Москва

11 | 00890 Мы были молоды с тобой 8128 Как Киевская Русь прекрасны А там пришел Иван Ужасный А после первый и второй Пришли большие Александры А следом первый и второй Пришли за ними Николаи А там и разные Кассандры И вместе с ними Далай-ламы А там и наша смерть стоит Какое имя предстоит Ей дать — И не знаю даже Какое дадим —Под таким и будет значиться в неописуемых пределах наших, в порывах бурного нетерпения перехлестывая границы исторические, обретая неведомые нам оттенки и придыхания, гримасы и благоволения в сердцах нам неведомых, утверждаясь волею своей, и нас тем самым в сердцах оных, нам неведомых ни по виду, ни по жару, ни по предназначению, измененными, но и неизменными, вечными, помимо своей воли и воли тех, принимающих – утверждая.11 | 00891 Жил я тихо поживался 8131 В кулинарию ходил И по мере слабых сил Очень многим убивался Но под вечер восходил На седьмой этаж свой Грозный Все что вместе – стало розно Все что розно – во един Некий СплелосьПод взглядом моим в дали голубой мной прозревающим прозреваемой.<p>Песни стихи и стихоидные потоки</p>1985Предуведомление

Устали мы писать стихи. Ах, устали. Все вместе, да и я, в отдельности, тоже. Стискиваем мы себя, стискиваем, усилием некой внешней мускулистой волевой руки тащим мы себя к источникам былых благоухающих вдохновений и терпим, терпим. Это ж известно, это ж всем известно, что перетерпев, бывает легче, легкость неземная бывает даже, как говорится, второе дыхание, как известно. Дотерпеть бы, а пока – страх, ужас, смятенье, разор, выклики дикие, несуразица всяческая, пока и не стихи даже, а мужество, одно мужество, исключительно.

11 | 00892 Январскою стужею, зимней порою В вечернем окне как салют Холодным сияньем горит надо мною Вершина горы Монсальват И тут же встают за моею спиною Два рыцаря – Свен и Гундлах Один поднимает огромное знамя Другой – его кости и прах Один запевает победные гимны Другой закрывает лицо… Прощайте, родные, я с вами погибну Вот только февраль на крыльцо Ступит11 | 00893 Я был порой велик как Данте Седьмого снизу этажа Когда российская веданта Вздымалась подо мной дыша Весь внешневидимый маразм Преобразуя в исихазм ПламенеющийВ своем круженииВ своем кружении завораживающем всех по должным им уровням и этажам распределяя, просветление и любовь соответствующие вселяя – иерархия! иерархия небесная, иерархия благословенная, люби! люби нас, пронзай нас энергией своей! —вот она! вот она! Русь святая! (в этом смысле)11 | 00894 Не солнце ли спину печет-припекает Мать сына родного корит-укоряет: Так что ж ты, подлец, все в постели валяешься Лишь к ночи, как тать-уголовник сбираешься Он ей отвечает: Прости меня, мати Такая мне жизнь, что от всех мне ебати Художник я есть, я для мира – иное И дело мое, как и татя – ночное Тайное

Перейти на страницу: