Москва 2066. Сектор

Издалека было видно, что все пространство перед магазином забито повозками. Поэтому Наташа предложила оставить коляску и пройтись пешком. Прохожие презрительно фыркали, глядя на странно одетую пару, причем рабочий комбинезон Чагина явно возмущал их меньше, чем обтягивающие джинсы и подчеркнутая талия Наташи. Все женщины скрывали линию бедер и старались сделать их как можно более узкими на вид, вероятно, чтобы быть похожими на плакаты с изображениями местных эстрадных звезд – Ленки-инетчицы и Катьки-мегавспышки. Полным женщинам этот фокус, конечно, не удавался, и (из-за отсутствия талии) они были похожи на толстые цилиндрические обрубки с двумя курьезными выступами наверху.

Раз или два Чагина сильно толкнули. Извинений не последовало. Чагин посмотрел вслед толкающимся: похоже было, они не придавали столкновениям никакого значения.

– В тринадцатом веке, – сказал Чагин, – за такой толчок на улице Лондона можно было разрубить человека пополам.

– Да уж прямо! – сказала Наташа. – В тринадцатом веке… Какой вы чувствительный! А что, в Москве до Переворота не так толкались?

Подойдя ближе и увидев название магазина, Чагин засмеялся.

– Не пойму, какова символика? «Клитор». Это что, сугубо женский магазин? Или, наоборот, сугубо мужской?

– Это магазин для всех, – ответила Наташа.

– Тогда почему бы не назвать его «Клитор и Пенис»? Или еще как-нибудь в этом роде?

– Что же тут непонятного? – спросила Наташа, улыбнувшись и ущипнув Чагина за руку. – Символ в том, что вы, попадая в этот магазин, попадаете в точку. Возбуждение на пределе. Искать больше ничего не нужно.

– Да к чему столько возбуждения? Это просто одежда.

– Нет, это для того, который «Алло! Алло! Зая!» – Наташа очень похоже изобразила оборванного сумасшедшего, – это для него одежда просто одежда. А здесь магазин для премиального класса.

У входа стоял охранник в розовом костюме и серой рубашке. Охранники в других местах, насколько успел разглядеть Чагин, одевались, наоборот, в серые костюмы и розовые рубашки. Очевидно, необходимо было подчеркнуть, что здесь, в «Клиторе», диктуют моду.

Внутри сразу же приблизился скользкий продавец в черном трико, сильно обтягивающем гениталии, и в розовых туфлях. От него так сильно разило СПИДом, что Чагин невольно отшатнулся. В носу продавца были продеты две лакированные коричневые палочки сантиметров шести длиной, замыкавшиеся крошечными серебряными копиями допереворотных мобильников.

Узнав, что Чагин из Внешнего мира, этот юноша с изуродованным носом и подведенными глазами испуганно отступил на несколько шагов.

– Не бойся, – успокоила продавца Наташа. – От него нельзя заразиться. Он дерганый, как и мы.

Если бы она всунула палец в рану на теле Чагина и поковыряла там, впечатление навряд ли было бы сильнее. «Дерганый, как и мы!»

– А чем он боится заразиться от меня? – грубо спросил Чагин.

– Ну, тишиной.

– Чем?

– Говорят, что от кретинов, то есть от тихих, можно подхватить болезнь, – нараспев проговорил продавец (палочки в носу при этом шевелились, и покачивались крошечные мобильники). – Типа как утратить вкус к жизни.

– Ну, ты-то навряд ли утратишь вкус. Весь в пупырышках, – сказал Чагин. – Вкусовых.

Он думал, что оскорбит продавца, но тот, напротив, польщенно засмеялся и спросил, в каком отделе Никита будет выбирать одежду.

– А какие могут быть? – спросил Чагин. – Мужской и женский.

– Мужской и женский? Нет, одежду так не классифицируют, – потупил глаза продавец. – Это шовинизм. Правильно делить одежду на «мужественную» и «женственную». А доступ к ней должен быть у всех, без ограничений. И женщины и мужчины могут брать такую и такую, в зависимости от настроения. А вообще у нас пять отделов: мужественный, женственный, смешанный, антикварный и рабочий. Абсолютно на все вкусы. Я покажу. Фолловьте!

– Что? – спросил Чагин.

– Он говорит, «следуйте за мной», – пояснила Наташа.

– Нет, стойте. Охранники в каком отделе одеваются?

– В ра-а-бочем, – ответил продавец, сладострастно изогнувшись.

– Вот и пошли туда, – сказал Наташе Чагин. – Только этот пусть за нами не тащится.

В рабочем отделе Никита купил сносные туфли из коричневой кожи и несколько рубашек. Брюки, пиджаки и костюмы были сплошь серыми и розовыми, и Чагину все-таки не очень хотелось мимикрировать под обслугу Елены Сергеевны.

– А где продаются такие костюмы, как у полковника?

– У Виталия? – переспросила Наташа. – Нигде. Это допереворотные костюмы. Бывают в антиквариате, но очень-очень редко. Если хотите, пойдем посмотрим.

Антикварный отдел напоминал притон барыги. Здесь было всего понемногу: шорты, пальто, даже коньки-снегурочки.

– Секонд-хенд? – спросил Никита.

– Нет, это старые вещи, но не ношеные, – ответила Наташа.

– А как проверить?

– Никак, – вздохнула Наташа. – Но я вас потому и привела сюда, что лучше все равно нигде не найдете.

В конце концов Чагин остановился на джинсах «Wrangler» и рыжей кожаной куртке. Осмотрев вещи с изнанки и убедившись, что они выглядят не слишком подозрительно, Никита переоделся в примерочной.

– Можно посмотреть? – спросила Наташа.

– Прошу.