Москва 2077. Медиум

Бур сделал знак рукой, как будто сметал со стола, и нас с Анфисой укрыли плащами и вывели из круга.

– А теперь – эти. Это предатели. Зная, что люди, которых мы только что видели, собираются убить меня и стремятся овладеть нашими секретами, Хэш и Тэг выдали, как найти нас, и дали им вот это.

Бур залез в карман пиджака и достал оттуда сложенную вчетверо карту, которая еще вчера хранилась на груди у Анфисы и по которой с помощью Тэга мы прочертили маршрут к этому про́клятому месту. Полковник развернул листок и поднял его над головой.

– Вот подробная карта с обозначением точки-Омега, нашего городка и подходов к ним. Какими трусами нужно быть, чтобы дрогнуть и уступить такому врагу! – Бур кивнул в нашу сторону. – Этих бойцов… бывших бойцов воспитала армия великой Цифровой России. Они получили подготовку в подразделениях Сектора, лучших в Евразии. И ничем, кроме малодушия и склонности к предательству, нельзя объяснить их поступка. Как вы все знаете, можно в считанные часы изменить и перевернуть всю Землю. Отменить физическую картину мира. Ньютона, Эйнштейна, Римана и Гамова. И мы видели, как это происходит. Можно, как это делала Анжела, пойти наперекор Воздействию и совершать чудеса. Свидетели этого тоже есть среди нас. И можно, как стало теперь известно всем нам, находящимся здесь, в этом крошечном городке, в этом инкубаторе будущего, можно пойти гораздо дальше, чем на то способна Анжела и кто бы то ни было – в Секторе или Тихом мире, на Северном море или за океаном, на небе или на земле. Но никто! – Полковник рубанул воздух. – Никогда! И нигде! Не способен изменить предателя. Поэтому Хэш и Тэг, бывшие бойцы Министерства Обороны, заслуживают смерти. Приговор будет приведен в исполнение в течение часа. Решение принято.

Полковник встал на облучке, и карета снова скрипнула и закачалась. Мне показалось, что у него, как и вчера, кружится голова. Но он удержался, выпрямился во весь рост и сказал:

– Казнь будет совершена за пределами инкубатора. Мы не можем осквернять сердца наших питомцев. С нами поедут эти двое, – он показал на нас, потом повернулся к обожженному, – ты, Ратмир, вы трое, ты и ты. Остальным оставаться в городке. Работы на озере сегодня отменяются. Главным без меня остается Мураховский.

Невысокий полный человек с обвислыми щеками и со страдальческой гримасой на лице снял с головы капюшон и отсалютовал сложенной лодочкой ладошкой, после чего отправился отдавать распоряжения.

Нас подвели к карете и посадили внутри на широкую скамью, обшитую светлой кожей, как в автомобильном салоне. Потом в карету влез Бур и сел рядом.

– Запахни плащ, – сказал он Анфисе, которая оказалась ближе к нему. – А то костюм мне испачкаешь.

Несколько человек побежали открывать ворота, и карета тронулась.

17

Мы отъехали от инкубатора километра полтора, не больше. Я подумал, что расстояние Бур выбрал ровно такое, чтобы не было, если что, слышно криков.

Нас вывели из кареты. Остальные спешились.

Потом Бур внезапно предложил, чтобы Тэга убил я. Но эту часть рассказа я бы хотел опустить. Если вы не против. Впрочем, даже если против.

В общем, я, если это можно так назвать, отказался.

Тогда Бур шепнул что-то на ухо Ратмиру. Тот вразвалочку подошел к Чебурашке-Хэшу, обошел его сзади, пнул ногой в коленную впадину и, когда Чебурашка упал на колени, одной рукой схватил его за затылок, а другой – накрест – за подбородок. «У него же челюсть сломана! Ему больно!» – пронзила меня абсурдная мысль. Ратмир рванул руками, – и Хэш упал на землю вперед лицом.

У меня закружилась голова, и стало неудержимо тошнить. Я хотел отойти в сторону, но стоявший рядом боец рванул меня за шиворот – смотри!

Смотреть оставалось недолго. Бур снял пиджак и шагнул к толстяку Тэгу.

– Иван! Меня зовут Иван! Ваня! – крикнул Тэг неожиданно тонким голосом.

Полковник ударил его в горло. Вырвался звук, от которого испуганно метнулась и заржала одна из лошадей. Удар был страшен по силе и скорее всего смертелен, но полковник, пожалуй, привык действовать наверняка. Схватив Тэга левой рукой за волосы, он не дал ему упасть и нанес еще один сокрушительный удар – кулаком в центр лица, буквально вогнав раздробленные кости переносицы в череп. Подержал с секунду на весу обмякшее тело и отпустил.

Жестом, каким подзывают официанта, поманил побледневшего парня в камуфляжке, который держал его пиджак, левой рукой осторожно достал из пиджака белый носовой платок, тщательно вытер правую руку, платок бросил на землю и надел пиджак.

– Закопайте здесь! – сказал он. Зрачки его сузились и снова расширились.

Двое бойцов бросились отвязывать лопаты, притороченные к седлам.

Меня вырвало и рвало еще долго и мучительно. Анфиса не проронила ни звука.

– Этих возьмете с собой, – показал на нас полковник, сел в карету, и лошади потащили ее в сторону инкубатора по узкой лесной дороге.