Москва 2077. Медиум

Анфису подсадил к себе Ратмир, а я сел на рыжую лошадь сзади того побледневшего парня, который держал пиджак Бура. Когда парень развернул лошадь и Тэг с Хэшем остались у нас за спиной, я вдруг всхлипнул. Я вспомнил, как сломал Чебурашке челюсть, и как он шипел и чавкал и не мог даже правильно выговорить свое имя, и как смотрел на нас с Анфисой круглыми испуганными глазами. Слезы заполнили мои глаза, и я стал рыдать, захлебываясь, как ребенок. Я пытался взять себя в руки, но ничего не мог с этим поделать.

Парень в седле передо мной молчал некоторое время, а потом вдруг крикнул звонким срывающимся голосом:

– Заткнись! Заткнись, скотина! Понял? Заткнись!

18

Хотелось бы, конечно, сказать: «Покачиваясь в седле, мы вернулись в городок…» Но на самом деле, что касается меня, то я, во-первых, сидел не в седле, а за ним, а во-вторых, далеко не покачивался. Меня трясло и кидало так, что к тому времени, как мы въехали в инкубатор, боль в отшибленных почках стала почти невыносимой. Растрясло и другие мои раны и ушибы, и это немного отвлекло меня от мыслей о толстяке и Чебурашке.

Мы спешились (то есть я слез с лошади, пятясь и кряхтя, как оживший мешок с картошкой) у конюшни, и парень в камуфляжке отвел меня в камеру.

Дождь уже прекратился. Население инкубатора просыпалось, и по дороге я успел увидеть двух молодых женщин в простых русских сарафанах и наброшенных сверху дутых пуховиках, напоминающих антикварные китайские, которые несли в сторону уборных детские горшки. За красивым чугунным забором каменного дома стройная девушка лет двадцати в ярко-желтом спортивном костюме делала зарядку. За нормальными декоративными кустами и вправду прятался прямоугольный бассейн метров пятнадцати в длину. Девушка стояла у края бассейна и тянулась на цыпочках, повернув лицо к солнцу, которое только-только вышло из-за темной стены гигантской живой изгороди. Вдруг из дома выскочил худой мальчишка лет восьми, в одних плавках, и, едва не столкнув девушку в бассейн, с разбегу прыгнул в воду. Девушка что-то крикнула ему, но мы уже прошли мимо и не слышали.

На территории спортгородка тот самый молодой человек, который вчера с кислым видом отжимался на брусьях, теперь с не менее кислым видом подтягивался на перекладине. На его белых трусах горела люминесцентным зеленым крупная надпись «NOKIA». Когда мы проходили мимо, он, подтянувшись, отпустил левую руку и поднес ее к уху, продолжая держаться на согнутой правой.

– Долбофак! – сквозь зубы сказал сопровождавший меня парень, ответив тем не менее на это хвастливое приветствие как полагается.

Облокачиваясь на перила галереи, у входа в мою камеру стоял Ратмир. Значит, Анфису уже привезли. При одном взгляде на обожженного меня начала бить крупная дрожь.

Ратмир отпустил парня, завел меня в камеру и провел короткий инструктаж:

– Значит, так. Подъем в шесть. Отбой в десять. В туалет будут выводить три раза в день – после завтрака, обеда и ужина. Вечером, если будешь себя хорошо вести, отведут в душ. Будильник тоже выдадут. Всё будет зависеть от твоего поведения. Всё – это всё. Повторять не буду. Отдыхай.

Ратмир вышел, и я остался один. За время моего отсутствия на кровати появилось белье, одеяло и подушка. На столе – пластмассовый кувшин с водой и старая мятая железная кружка. На верхней из полок теперь красовался настоящий древний жидкокристаллический монитор производства фирмы «Samsung». На экране монитора были наклеены буквы, вырезанные из блестящей синей фольги и складывающиеся в слово «Future».

В каморке непонятного назначения я обнаружил резиновые сапоги, поверх которых висели чистые портянки с рваными краями, и вафельное полотенце на крюке, похожее на те, что целую вечность назад выдавали в поездах. Я снял футболку, намочил вафельное полотенце водой из кувшина, обтерся им и упал на широченную кровать вниз лицом.

Как и обещал Ратмир, в туалет меня выводили трижды, но почему-то забыли про завтрак, а обед и ужин приносили в камеру. После ужина отвели в холодную баню, где и в самом деле был душ – большие емкости с водой под потолком, в которые воду закачивали скорее всего вручную, так как никаких следов электричества в инкубаторе не было. Сказали, что раз в неделю баня топится, но это не для всех.

Вечером пришел Бур. Принес спички. Я зажег свечки и сел за стол.

Полковник сел с другой стороны. Сегодня он был одет по-домашнему – в джинсах, сером пуловере и мокасинах.