Москва 2077. Медиум

Вскоре я увидел, как из мастерской вынесли два продолговатых свертка, положили их на стеллаж, собранный поверх таинственной дыры в земле, накрыли брезентом и оставили рядом часового с тесаком и арбалетом.

Потом какое-то время не происходило ничего. А еще приблизительно через полчаса по площади прошел Бур, и следом за ним четыре человека пронесли к воротам носилки с тяжелым грузом, накрытым допотопным черным полиэтиленом. Когда они проходили мимо Кругляша, один угол черной пленки задрался и из-под него показался черный высокий ботинок на шнуровке.

Носилки положили на землю рядом с воротами. Потом несколько человек бегали туда-сюда, в мастерские и обратно. Один из охранников приставил к воротам шестиметровую лестницу, влез на нее и смотрел за ворота в бинокль.

Потом ворота открыли, и четверо с носилками вышли из инкубатора. Их сопровождали еще человек шесть, все тяжеловооруженные.

Судя по тому, как быстро вернулись бойцы в инкубатор, они просто выкинули тело Сереги где-то неподалеку.

7

Что-то толкнуло меня в правую ногу, и в карман будто бы полез большой жук. Я обрадовался и испугался одновременно и с замиранием сердца достал из кармана сложенный в несколько раз тетрадный лист.

«Гриша думает, что может стрелять. Это нам поможет?» – прочел я слова, написанные крупным детским почерком.

Я схватился за карандаш и быстро написал снизу: «Да! Нужно добыть оружие. Можешь вытащить пистолет у Мураховского? Как шашечки? Там исчезло, здесь появилось».

Не успел я сложить лист вчетверо, как он растаял прямо у меня в пальцах. К этому тяжело было привыкнуть, и я рассматривал свои пальцы до тех пор, пока в них не появился снова тот же листок.

«Нет, не могу, – писал Миша. – Слишком тяжелый».

Да, это покруче Интернета, подумал я и быстро написал ответ: «Тогда скажи дяде Саше, когда нас поведут в Кругляш, пусть тетя Жанна заболеет и он пойдет вместо нее. Попробуем отнять».

На этот раз листок пришел с запиской, сделанной взрослой рукой. «Пока там Бур, ничего не выйдет, – писал Смирнов. – С ним не справимся. Нужно его как-то выманить».

«Спросите у Гриши, – ответил я. – Он должен знать, как это сделать».

В следующий раз листок, уже порядком измятый и с каким-то фруктовым липким пятном на нем, появился в моей руке минут через пять. На нем был вопрос, записанный Мишей, и ответ Гриши с другой стороны листа: «Хорошо. Сделаю. Только предупредите заранее».

Я написал снизу: «Всем. Договорились. Эту записку съешьте или сожгите».

«Съели», – пришел через минуту ответ на крошечном клочке бумаги.

Я сжег его и стал ходить по комнате туда-сюда, представляя в деталях, как мы набрасываемся на Мураховского и ученого и отнимаем пистолет. Смирнов казался мне парнем неслабым. Должны справиться. Сердце колотилось.

Что будем делать, когда пистолет сможет стрелять?

8

Когда я в следующий раз вытащил из дырки паклю и посмотрел во двор, там не было абсолютно никого. Сентябрьское солнце поднялось уже в высшую точку своего дневного пути и освещало почти всю территорию инкубатора. Все замерло. Слышно было, как звенит собачья цепь и шумит ветер в ветвях грандиозных тисов и боярышников.

Почему-то Бур никого не присылал за мной и не выводил в Кругляш детей. Этого я не понимал. Я пробовал поставить себя на его место, и мне казалось, что я бы сейчас рвал и метал, чтобы запустить огнестрельное оружие. И если он не занят этим, то чем он занят? Эти вопросы изматывали меня. Что он делает? Что знает? К чему готовится и как собирается реагировать?

Через какое-то время стали слышны голоса и звук шагов. К избам приближались охранники. Человек десять, не меньше. Я напрягся. Лязгнул засов. В дверях стояли двое. Один среднего роста, худой и сутулый, а другой – квадратный блондин в лопающейся на громадных плечах гимнастерке. (А где же Ратмир? – хотелось спросить мне.)

– Обедать! – сказал блондин, выстудив меня ледяным взглядом голубых глаз.

Я вышел на галерею и увидел, что из каждой избы людей выводят по двое охранников. В столовой охранники сели за столы так, чтобы разделить обитателей разных камер и не позволить им переговариваться, передавать друг другу какие бы то ни было предметы и даже подавать знаки.

Стояла гробовая тишина. Анфиса и Смирнов молча расставили на столах казаны с горячим и тарелки. Начали есть. На обед был гороховый суп с копченой грудинкой. Неплохо для последней трапезы в жизни, подумал я.

Вдруг Жанна, которая сидела за соседним столом, застонала, отодвинула от себя тарелку, разливая на стол и себе в подол горячий суп, и схватилась за живот.

– Что с тобой? – бросился к ней Смирнов, но двое охранников не дали ему приблизиться.

Жанна застонала еще громче.

– В чем дело? – спросил блондин с квадратными плечами. Похоже, в отсутствие Ратмира он был за главного.

Охранники не знали, в чем дело.

– Живот! Справа… – простонала Жанна. – Сжимает… как в тисках…

– Может, позвать доктора? – спросил один из охранников.

– Дайте ей воды и отведите в дом, – сказал блондин.