Москва 2077. Медиум

– Я же говорил, сволочь… Я же говорил, убью! Сволочь! Я же говорил! – повторял Смирнов, вытирая слезы.

– Пошли! – потянул я его за рукав. – А ты, Жанна, останься пока здесь. Закрой дверь. На, надень это! – Через голову я стащил с себя бронежилет и отдал его женщине.

Мы выбросили труп блондина на улицу и потащили туда же второго охранника. В дверях он укусил меня за ногу. Я ударил его в голову кулаком, но он не отпускал. Тогда я поступил по методу Смирнова, то есть попросту воспользовался прикладом автомата. Спустив затем связанного со ступенек, на всякий случай я еще пару раз ударил его в лицо той самой ногой, которую он пытался прокусить.

Приблизительно так же мы освободили и Катю с Ирочкой. Не буду описывать ход своих мыслей на этот раз, хотя бы потому, что не очень хорошо его помню, но, вытащив охранников из камеры Кати, я дождался, пока улыбка сойдет с их лиц, и, стиснув зубы, прошил их очередью. Вполне возможно, я не хотел, чтобы кто-нибудь из них развязал руки и бросил мне в спину армейский нож. А может быть, просто ярость захлестнула меня.

С Дивайсом все оказалось и проще, и сложнее. Когда мы ворвались, он и двое охранников лежали в куче на полу. Наверное, когда бойцы Бура лишились оружия, Дивайс бросился в драку, которая ему, по всей видимости, дорого обошлась.

– Папа! – кинулся к нему Петя.

Из громадного кровоподтека на месте правого глаза у Дивайса текла кровь и какая-то неприятная жижа. Охранники, лежавшие рядом, не так широко улыбались, как предыдущие, видно было, что им хорошо досталось, а тихие не меньше дерганых страдают от боли. Даже временные, так сказать, ложные тихие.

– Молодец, хвастун! – похвалил его я, вытирая тыльной стороной ладони пот и кровь со своего лица. – Беги к Кате, бери ее с Ирочкой, и сидите все вместе у Смирновых. Стрелять умеешь? Петя, отдай ему автомат.

Петя снял с шеи своего «калашникова» и не без сожаления протянул отцу.

– Не расстраивайся! На вот тебе! – Я вытащил из-за пояса ПМ, отнятый у Мураховского. – Теперь за Анфисой, и будем пробиваться на выход.

Гриша посмотрел на дом, в котором прожил несколько лет, и побледнел.

15

Легко сказать, берем Анфису и пробиваемся к выходу.

Но как ее взять? И начнем с того, где она? Я понимал, что в особняке, но особняк большой, у него наверняка есть подвал и чердак, а может быть, и потайные комнаты, из которых подземный ход мог вполне вести в любое место инкубатора.

И где сейчас Бур?

Последний раз я видел его, когда он выходил к Светлане из Кругляша. Следовало предположить, что через несколько минут он вернулся, обнаружил наше отсутствие и дал команду ломать двери в подземный ход и вместе с тем преследовать нас по поверхности. А вот что он сделал после этого? Куда направился?

Бойцы у ворот выглядывали из-за груженных бревнами телег, но ничего не предпринимали. Мы оглянулись по сторонам и больше нигде никого не увидели. На втором этаже особняка в одном из окон мирно колыхались занавески. Навалилась такая тишина, что было слышно, как стонет вдалеке раненый Фликр.

– Надо идти в дом, – сказал я, переводя дыхание. – Это очень опасно. Фокус с превращением человека в тихого, как нам известно, на полковника не действует.

«Включить мобильники и деморализовать охрану особняка так, как это сделала весной Анжела? Но мобильников ни у кого нет. Вот почему Бур под страхом смерти запрещал их в инкубаторе! – лихорадочно соображал я. – И даже если ребята вытащат из особняка все оружие, в чем я сомневаюсь, полковник и его верные псы в закоулках и тесноте коридоров и комнат смогут справиться с нами и голыми руками».

– Вы сможете продлить этот эффект? – спросил я у мальчишек, гримасой изображая блаженную улыбку и растерянность. – Тридцати секунд мало. Нам потребуется намного больше времени, чтобы обыскать весь дом.

– Мы н-не знаем, – сказал Гриша, заикаясь от волнения.

– Послушай, – сказал я ему, – может быть, останешься здесь, внизу?

– Вы знаете, – сказал Гриша, – моя мать умерла три года назад. У нее была запущенная пневмония. В Секторе не оказалось лекарств, а в Тихой Москве они были, но отец не захотел обратиться к тихим… Я пойду с вами.

– Слушай, а как ты выманил отца из Кругляша? – спросил я мальчика, чтобы хоть как-нибудь, хоть на мгновение отвлечь его.

– Я Светлане отправил записку, – Гриша сделал попытку улыбнуться, – что в мастерской отец прячет от нее работающий ай-под с самыми свежими записями. Сестру обычно запирают в комнате на втором этаже. Ну, наверное, она разбила окно и выпрыгнула…

– А где же твои друзья? – подал голос Смирнов. – Адамов и другие. Почему они не помогают нам?

– Помогут, не переживай! – ответил я уверенно, а сам подумал: «Хотелось бы и мне знать, где они!»

Вдруг откуда-то слева, с той стороны особняка, которая была не видна нам, со свистом, одна за другой, вылетело несколько стрел, обмотанных горящей паклей. Они воткнулись в крышу и стены избушек. С пакли капала какая-то воспламеняющая жидкость, и бревна на наших глазах начали гореть.

Смирнов метнулся было в сторону начинающегося пожара, но я остановил его.