Москва 2077. Медиум

– Дай я выстрелю, если ты не можешь! – крикнул Смирнов.

– Да нельзя нам стрелять! Рано! Как только они узнают, что у нас пистолет, из которого можно выстрелить, они поймут, что им нечего терять. Ты этого хочешь? А как же твоя жена? Ребенок? Что будет с ними? Слышал, Бур говорил, что у него есть верные люди, которые готовы убивать заложников… Кто у тебя, кстати, мальчик или девочка?

– Девочка.

– Как зовут?

– Не придумали еще.

– Что значит не придумали?

Удары прекратились. «За бревном побежали», – подумал я.

– Жанна хочет Соню, а я Наташу, чтоб была как моя мама.

– Непорядок, – сказал я, чувствуя, что этот разговор успокаивает и собирает меня. – Вы что, договориться не можете? Вот все закончится, и назовете дочурку. Да? Мне, кстати, оба имени нравятся.

– В том-то и дело, – сказал Смирнов, облизывая пересохшие губы. Он оглянулся на Мураховского и ученого. – А с этими что будем делать?

– Запрем где-нибудь.

– Где?

– А вот сейчас и решим. Миша! – позвал я. – Пора вооружаться!

Мы подтащили к той мебели, что подпирала дверь, еще один тяжелый стол и побежали к тяжелой решетке оружейной комнаты.

– Ну что! Давайте таскать из-за решетки оружие. Как шашечки. Сможете? – обратился я к Мише. – Хватит синергии?

– Зачем, дядя Ваня? Мы лучше дверь откроем, – сказал Миша.

Мальчишки стали напротив решетки втроем, и она открылась сама по себе, словно и не было на ней никаких замков и засовов.

В оружейной комнате чего только не было, даже луки и алебарды. Но больше всего мне понравились бронежилеты и автоматы Калашникова. На нижних полках стояли железные ящики, крашенные в зеленый цвет. Открыв их, мы увидели россыпь патронов разных калибров и несколько рожков под автомат.

Я проверил оружие. Автоматы были смазаны и вычищены, затвор ходил легко.

– Держал когда-нибудь такое в руках? – спросил я Смирнова.

– Нет, только в кино видел, – ответил он.

– А мне приходилось.

– Ну что, будут стрелять? – спросил я мальчишек.

– Да. Они уже готовы. Можете проверить, если хотите. Только курок надо нажать, – ответил Петя. – А мне покажете, как с ним обращаться?

Я стал объяснять всем, как пользоваться доцифровым огнестрельным оружием, не раз выручавшим еще наших дедов. И в это время послышался звон падающих стекол, и в разбитое окно кабинета закричал голос Ратмира:

– Выходите по одному. Детей выпускайте первыми. Если будете вести себя тихо, мы вас не тронем. Считаю до десяти. Раз…

– Стой! – крикнул я ему. – А что будет, когда посчитаешь? Ты не сказал.

И неожиданно для самого себя я захохотал.

– Лучше бы тебе этого не знать, – ответил Ратмир и грязно выругался. – Два!

Я передал один бронежилет Смирнову.

– Три!

Мы надели бронежилеты.

– Четыре!

Петя перекинул ремень автомата через плечо.

– Пять!

«Держитесь все сзади, за мной и дядей Сашей. Стреляй, только если нас убьют, понял?» – сказал я Пете.

– Шесть!

Мы перетащили Мураховского и ученого в оружейную.

– Семь!

Дети закрыли решетку снаружи.

– Восемь!

«Теперь уже никто и никогда не откроет эти замки», – сказал Гриша.

– Девять!

«Лучше бы их все-таки убить», – сказал Смирнов, передергивая затвор автомата и показывая на связанных.

– Десять!

«Жаль, что ты женат, – сказал я Смирнову. – Вы бы с Анфисой составили хорошую пару».

Двери затрещали от удара в них чем-то очень тяжелым.

– Ну все! – сказал я. – Осталось немного. Не бойтесь. Они не знают про автоматы. Как только двери выломают, мы с дядей Сашей идем прямо на них и стреляем без предупреждения. А вы, пацаны, не высовывайтесь. Понятно? Прорываемся к избам и освобождаем женщин с детьми.

– И папу! – сказал Петя.

– Да, и Дивайса. Конечно! – сказал я, на самом деле совершенно забыв о хвастуне.

После очередного удара тяжелым предметом полетели осколки камня и кирпичная пыль. Пробить стальную дверь им, может, и не удастся, но вывалить ее внутрь – вполне.

– Так, дети! Пока не началось. Чего еще я не знаю? Какие еще секреты вы скрываете? Рассказывайте! Это важно.

– Нет… – сказали мальчишки. – Ничего. Больше ничего. Никаких секретов.

– Что еще сказал блондин? Тот солдат. Что он сказал про Адамова?

Стоял невообразимый грохот выламываемых вместе с косяком дверей. Рычал Ратмир, орали охранники. И нам приходилось кричать, чтобы слышать друг друга.

– Ничего, дядя Ваня! – крикнул Петя, прижимая к груди автомат. – Он только улыбался, как тихий, у которого высокая температура, и повторял слова Анжелы. Мне кажется, он их не понимал. Повторял, как магнитофон.

– Ты видел магнитофон? – удивился я.

– Да, у Гриши дома есть. «Юпитер», с большими бобинами. Только звук плохой – лента уже очень старая.

Дверь со скрежетом упала на шкаф и подвинула его. Завизжали и заскрипели по деревянному полу ножки столов, составлявших нашу баррикаду. Охранники с криками раскачивали бревно и пробивали себе дорогу к нам.

Вдруг в просвете я увидел нацеленный на нас арбалет.

– Смирнов! – крикнул я, поворачиваясь к детям и сбивая их с ног на пол.

Смирнов нажал на курок.

Раздался оглушительный треск автоматной очереди. Над головами со свистом полетели щепки и куски отколотых пулями кирпичей.

– Идиот! – заорал я. – Куда стреляешь?