Москва 2087 (СИ)

Но — тот увернулся на удивление ловко. А его сотоварищ мгновенно заломил Ирме правую руку за спину.

Ольга успела еще услышать крик Настасьи:

— Прекратите сейчас же! Отпустите её!

А в следующий миг она уже рванула с места — задним ходом.

4

Макс в десятый раз оглядывал помещение, где его заперли. И ничего, кроме самых тривиальных предметов, не видел. Оснащенная диагностической аппаратурой койка, на которой спал Герр Асс; маленький санитарный блок в углу; шкафчики с лекарствами и медицинским инструментарием; сумка-холодильник, какие используют для транспортировки донорских органов; большой телеэкран на одной из стен; стальной столик и два кресла на колесиках — вот и всё, что имелось здесь. И одному Богу было известно, каким образом это можно было использовать для побега.

Макс глянул на часы: до события, которое должно было произойти в штаб-квартире ЕНК, оставалось ровно два часа. Телевизор в медицинском боксе сейчас работал — с выключенным звуком. И на экране мелькали кадры ночного выпуска новостей — который транслировал этот самый ЕНК. Он вещал круглосуточно: новостные блоки выходили в эфир каждый час.

Макс краем глаза следил за субтитрами: «Единый новостной канал Евразийской конфедерации, в штаб-квартире которого продолжают работать эксперты ОСБ, полчаса назад посетил с визитом крупнейший представитель мировой бизнес-элиты. Его заявление наш канал эксклюзивно передаст в ближайшие минуты». Румяная телеведущая с кукольным личиком, явно взбодрившая себя парой литров черного кофе, бойко тараторила в прямом эфире. А потом взмахнула рукой, после чего на экране возникли кадры, при виде которых Макс вначале оторопел, и лишь пару секунд спустя заледенел от ужаса.

Камера запечатлела, как в здание ЕНК заходили пятеро визитеров. Впереди шел мужчина, которого Макс привык именовать профессором. И — как маленькую девочку — он держал за руку Настасью Рябову. Девушка с тревожной настойчивостью то и дело оглядывалась через плечо — и не без причин. Следом за ней и её отцом — шагах в трех-четырех позади них — следовали двое субъектов, почти одинаково одетых. А между ними, с двух сторон удерживаемая ими под руки, вышагивала на высоких каблуках Ирма фон Берг. Её показывали отнюдь не крупным планом, и всё равно — Макс без труда прочел на её лице выражение ярости и недоумения. Красавица-блондинка что-то говорила — возможно, даже кричала. Но по артикуляции Макс сумел разобрать лишь одно немецкое слово: der Hochstapler *.

Максим Берестов отвел взгляд от телеэкрана — и посмотрел на сумку-холодильник. А потом опустился в одно из кресел на колесиках и проверил, сможет ли он катить его, используя только одну — левую — ногу. Оказалось — сможет. И у него, доктора Берестова, сделалось так муторно на душе, как не было уже много лет. Пожалуй что — с того самого момента, когда он в октябре 2081 года узнал о недобровольной экстракции полнокомплектного класса московских школьников.

Макс затейливо выматерился: сперва мысленно, потом — полушепотом. После чего подвернул брючину на правой ноге и снял носок — чтобы он под надетый браслет не попадал. И, не утерпев, прибавил — по примеру барышни фон Берг — еще и немецкое ругательство:

— Der Bl"odser…**

Имел он в виду, конечно же, самого себя.

5

Ньютон уже поднялся с места — идти на крышу вместе с новоявленным господином Ф. и его клевретами. Однако их остановил возглас полковника Хрусталева — который услышал, как господин Ф. говорит о том, что знает, каковы цели трансмутанта с плакатом.

— О чем это вы? — изумился новоиспеченный арестант — вроде как самым искренним образом. — У этого бедолаги не было никакой цели. Он должен был просто отвлекать внимание.

И Ньютон решил: Хрусталев, может быть, и не лжет. Но вот у главы ОСБ явно было на сей счет иное мнение.

— Да вот об этом я говорю! — Господин Ф. вытащил из кармана и бросил на стол пачку фотографий.

Они тотчас рассыпались веером, и Ньютон подумал: глава ОСБ нарочно метнул их на стол с силой, чтобы добиться именно такого эффекта. На снимках запечатлен был подернутый ржавчиной ангар со скругленной крышей; Ньютон мгновенно узнал его — так и впился в него взглядом. А возле полузаброшенного строения стояли, явно — беседуя, двое мужчин.

— Этот герр Асс — он вам кто? — обратился господин Ф. к полковнику Хрусталеву. — Сват, брат? С какой стати вы предоставили ему в распоряжение свою недвижимое имущество?

Глаза у полицейского полковника широко раскрылись.

— Так вы всё знали с самого начала… — произнес он ошарашено.

Это был тот самый человек, чью стеклянную фамилию Максим Берестов всё никак не мог вспомнить. А ведь субъект, которому полковник полиции приходился однофамильцем — Иван Васильевич Хрусталев — был и вовсе легендарная личность! Прикрепленный Хрусталев — охранник Сталина, якобы отравивший его по поручению Лаврентия Берии, — мог бы даже приходиться полицейскому полковнику дальним родственником. Но того это вряд ли сейчас волновало. Он поглядел на фотографии, потом перевел взгляд на господина Ф.: