Москва

Но он был не только прекрасным организатором, ему принадлежала одна очень характерная муровская фраза: «Навстречу опасности первым идёт старший!». Александр Михайлович, пользуясь тем, что его ещё плохо знали в мире московского криминала, лично внедрился в одну из банд и провернул операцию, достойную учебника: уговорил сразу несколько бандитских шаек объединиться для крупного дела. Само собой, всю преступную кодлу тогда удалось накрыть разом. В 1920-м Трепалова наградили высшей наградой молодого советского государства – орденом Красного знамени.

К сожалению, оборвалась жизнь Александра Максимовича весьма трагически. В 1937-м, когда Трепалов работал заместителем самого Орджоникидзе – наркома тяжёлой промышленности, после смерти товарища Камо, легендарного сыщика арестовали по ложному обвинению и расстреляли. Надо отметить его стойкое поведение во время допросов: Александр Максимович не признал себя виновным и не стал никого оговаривать. Думаю, эти факты многое говорят о его личности.

В дерном проёме появился Трепалов. Невысокий, коренастый, с типичной матроской походочкой вразвалку. Правда, сейчас на нём был хороший шерстяной костюм с тщательно подобранными галстуком и рубашкой. Чувствовалось, что Александр Максимович следит за своей внешностью. Чёлка из светло-русых, начавших уже редеть волос, аккуратно уложена слева на право.

На вид ему было лет тридцать-тридцать пять.

– Товарищ Дзержинский, – проговорил Трепалов, не забыв окинуть меня пронзительным взглядом.

– Здравствуйте, товарищ Трепалов, – улыбнулся Феликс Эдмундович. – Позвольте вам представить товарища Быстрова – бывшего главу рудановской милиции.

– Добрый день, товарищ Быстров!

Мы обменялись рукопожатиями.

– Сейчас принесут чай, и мы поговорим. Надеюсь, вы понимаете, что ваша встреча с товарищем Быстровым не случайна, – сказал Дзержинский.

– Догадываюсь, – усмехнулся Трепалов, по-прежнему не сводя с меня глаз.

Появился секретарь с подносом, на котором стоял большой жестяной чайник и три алюминиевых кружки[1], вместо сахара или сахарина на бумажке лежали несколько слипшихся леденцов.

Да… небогато питаются наши чекисты.

Ловко разлив содержимое чайника по кружкам, секретарь удалился так же тихо, как и вошёл.

– Угощайтесь, товарищи, – произнёс Феликс Эдмундович.

К счастью, в кружке всё-таки был чай, причём нормальный, не морковный или того хуже – обычный кипяток. Да и мятные леденцы тоже оказались вполне ничего.

На минуту установилось молчание. Если Дзержинский пил быстро большими глотками, Александр Максимович отпивал по чуть-чуть и явно смаковал напиток. К леденцам он не прикоснулся.

– Как вам ваша должность – заместителя начальника экономического управления ГПУ, товарищ Трепалов? – спросил вдруг рыцарь революции.

Трепалов поморщился.

– Что, задел за больное? – понимающе кивнул Дзержинский.

– К сожалению, товарищ Дзержинский, – вздохнул тот. – Я, конечно, понимаю, что это важный фронт работ, и наводить там порядок нужно, но… Не моё это, товарищ нарком внутренних дел. Устал я от бумаг, хочется снова с людьми поработать. Чтобы как прежде – в поле выйти, увидеть противника в лицо, – мечтательно протянул он.

Я не смог сдержать улыбки. Поневоле вспомнился персонаж, сыгранный Шакуровым в нашем советском истерне «Свой среди чужих, чужой среди своих», его взрыв эмоций: «Вот она, моя бумажная могила! Зарыли! Закопали славного бойца кавалериста!»

Разумеется, в словах Трепалов не было такой отчётливой экзальтации, всё произнеслось намного спокойней, кино – это кино, там без африканских страстей привлечь зрителя сложно, в реальней жизни всё не настолько бурно. Но… глядя на его лицо, я понимал, какие сложные чувства обуревают сейчас Александра Максимовича. Как ему плохо на бумажной работе, как тянет его помахать шашкой и как хочется заниматься делом, привычным мужским делом…

– Но, если партия считает, что я нужен именно здесь, буду терпеть, Феликс Эдмундович. Скрипеть зубами, но терпеть.

– Не надо скрипеть зубами, – тихо сказал Дзержинский. – Я понимаю, что вы, товарищ Трепалов, справитесь с любым заданием партии, даже с этим. Но что, если я предложу вам вернуться к тому, с чего вы начинали?

– Предлагаете опять возглавить МУР? – удивился Александр Михайлович.