Москва-36

— Полагаю, мы сможем договориться с Муссолини. Германия ему нужна ничуть не меньше, чем Италия нам. Он не забыл унижения от Лондона и Парижа во время Абиссинской войны и понимает, что английские базы на Средиземном море и присутствие французов в Северной Африке и Сирии, душат Италию. Союз с Германией ему необходим для успешной экспансии во Франции, Югославии, Албании, Греции, в Африке и на Ближнем Востоке. Да и испанскую войну он не захочет проигрывать, а без нашей помощи такой исход весьма вероятен. Надо предложить Риму какие-то преференции в Испании и они согласятся.

— Только не за счёт наших позиций в этой стране! — решительно заявил Гитлер, — Я прежде всего имею в виду вольфрамовые и прочие рудники общества HISMA. Мы должны их сохранить в любом случае!

— Непременно сохраним, мой фюрер! — подтвердил Канарис, — Хочу обратить ваше внимание, Примо де Ривера, критикуя действия Франко, ни разу ни полсловом не высказался против наших концессий. Думаю, с ним можно достичь взаимопонимания на этот счёт.

— Надеюсь. — буркнул Гитлер, — Если при нынешнем бардаке за Пиренеями вообще можно на что-то надеяться. Какие пути стабилизации обстановки в националистической Испании вы видите?

Канарис сдержал торжествующую улыбку. Похоже, фюрер окончательно отошёл, обратившись к нему за рецептами решения ситуации — именно в этой сфере глава Абвера чувствовал себя как рыба в воде.

— Мой фюрер, — начал адмирал, — прежде всего нам надо договориться с союзниками о совместных действиях. В первую очередь с Италией, о чём я уже говорил, а также с Португалией, через которую в основном идёт снабжение националистической Испании. Салазар не желает получить границу с красной Испанией и его интерес в примирении и объединении сил по эту сторону фронта, очевиден. Он охотно станет посредником, тем более что у него очень хорошие личные отношения с Муссолини, которого он считает учителем. Хотя, надо признать, нас он несколько недолюбливает…

— Я думаю! — проворчал правитель Третьего Рейха — Католический ханжа! Знаете, адмирал, если бы я не опасался экспансии красных в Западной Европе, ни за что бы не стал вмешиваться в эту испанскую заваруху! Церковь была уничтожена! — закончил Гитлер с явным удовлетворением.

— И тем не менее, его помощь как посредника между нами и Римом а также между враждующими группировками в националистической Испании, может быть неоценима. — заметил Канарис, — С вашего позволения, я бы мог вылететь в Лиссабон, для переговоров с португальским премьером. Потом можно будет задействовать мои ещё довоенные контакты с генералом Роатта. Боюсь, на официальных дипломатов тут мало надежды. — адмирал снова метнул отравленную стрелу в фон Нейрата и его подчинённых.

— Хорошо, действуйте. — ответил Гитлер после недолгого раздумья, — И как вы собираетесь призвать к порядку этих буйных испанцев?

— Откровенно говоря, это будет непросто, мой фюрер. — признался Канарис, — вражда между военными и фаалангистами, и, персонально, между Примо де Ривера и Мола, зашла далеко. Обе стороны не доверяют друг другу, и боятся отдавать власть сопернику. Впрочем, это касается и других правых испанских группировок, хотя и в меньшей степени. Хиль Роблес уже вернулся из Португалии в Бадахос, и объявил о легализации CEDA, получив благословение местного епископа. Не сегодня завтра его примеру последуют монархисты во главе с кронпринцем Доном Хуаном. Милиция Испанского Обновления уже готовится его приветствовать. Военный совет карлистов объявил о создании своей королевской военной академии для подготовки офицеров, и вообще ведёт себя как государство в государстве. Их рекете сейчас единственная серьёзная нейтральная сила, поддерживающая какой-то порядок. Все перечисленные испытывают недоверие к военным, слишком хорошо им запомнился диктат Франко…

— На которого вы предложили сделать ставку. — ехидно заметил фюрер.

— На тот момент это была оптимальная кандидатура. — не смутился адмирал, — Герой Марокканской войны, усмиритель прокоммунистического восстания в Астурии, блистательный молодой генерал, популярный в армии. Он больше подходил на роль главы испанской революции чем неудачник Санхурхо или Мола с его лисьими повадками. Да и контакты с ним были дольше и серьёзнее чем с этими двумя, и его симпатии к Германии не вызывали сомнений.

"Хотя, добиваться от него уступок было так же тяжело, как тащить зазубренный гарпун из задницы." — подумал Канарис, — "На этого коротышку где сядешь, там и слезешь, как говорят русские. Может и к лучшему что он отправился к предкам?"

— Впрочем, речь сейчас не о Франко, мир его праху. — продолжал глава Абвера, — По причинам о которых было сказано, Роблес, Дон Хуан и верхи Карлистов не доверяют генералам. Они скорее склоняются на сторону Примо де Ривера и Фаланги, хотя и с ними хватает разногласий, больше стилистических, правда. — Канарис позволил себе улыбнуться.