Москва-41

И вот в последних числах июня в Борисов вошёл полк Лизюкова. Согласно Строевой записке, составленной 29 июня 1941 года, на 18.00 численность гарнизона Борисова составляла уже 7681 человек.

Сусайков и Лизюков были знакомы по довоенной службе. Оба танкисты. Правда, именно довоенное, а именно 37-й год, их судьбы и разделял. Лизюков был арестован и находился под следствием, а Сусайков, как сказано в официальной биографии, «в период репрессий как политработник принимал участие в написании политических характеристик с «компроматом» на командиров РККА». Впрочем, такая участь политработнику в войсках могла достаться по разнарядке, по должности.

Об обороне Борисова расскажем особо. Бои конца июня — начала июля 1941 года на Березине в районе Борисова, пусть и несущественно, но всё же повлияли на ход боевых действий на Центральном направлении, и особенно на фронтовую судьбу Лизюкова.

4

Если смотреть глубже и неформально, то станет очевидным, что Битва за Москву во всей её предыстории и истоках, началась уже тогда, на белорусской земле. Под Могилёвом и Витебском, в районе Барановичей и Борисова.

Только 26 июня была восстановлена связь Борисовского гарнизона со штабом Западного фронта. Информационная блокада была прорвана. Корпусной комиссар Сусайков приказом командования назначен начальником гарнизона и ответственным за оборону города и боевого участка, а начальником штаба — полковник Лизюков. В директиве штаба фронта говорилось: «Вы ответственны за удержание БОРИСОВА и переправ и, как крайний случай, при подходе к переправам противника переправы взорвать, продолжая упорную оборону противоположного берега. На переправу от ЗЕМБИН к свх. ВЕСЕЛОВО выслать мотоотряд с подрывным имуществом с задачей: подготовить переправу к взрыву, упорно оборонять и при подходе противника капитально взорвать. Вам также поручается выполнение того же с переправой у ЧЕРНЯВКА (юго-восточнее БОРИСОВ)».

На Борисов наступала 18-я танковая дивизия 2-й танковой группы. Дивизией командовал генерал-майор Вальтер Неринг, один из лучших танковых командиров вермахта. Началась подготовка к обороне. Надо признать, что Сусайков не сразу оценил профессиональные и волевые качества своего начштаба, а также его воинство, сколоченное буквально из ничего, из бегущих и деморализованных, поддавшихся панике и бросивших оружие. С определённой степенью недоверия к своему первому помощнику написано донесение Сусайкова в штаб фронта, датированное 28 июня: «Гарнизон, которым я располагаю для обороны рубежа р. Березины и Борисова, имеет сколоченную боевую единицу только в составе бронетанкового училища (до 1400 человек). Остальной состав — бойцы и командиры — сбор «сброда» из паникёров тыла, деморализованных отмеченной выше обстановкой, следующие на поиски своих частей командиры из тыла (командировки, отпуск, лечение) со значительным процентом приставших к ним агентов германской разведки и контрразведки (шпионов, диверсантов и пр.). Всё это делает гарнизон Борисова небоеспособным».

Конечно, Сусайков сгущал краски, что нетрудно понять. Защитники Борисова чувствовали себя брошенными. Город и переправы через Березину вот-вот должна была атаковать 18-я танковая дивизия. Численно она в три раза превышала курсантов Сусайкова и «сброд» Лизюкова, вместе взятых. Имела более двухсот боеспособных лёгких и средних танков, самоходные штурмовые орудия, полевую и противотанковую артиллерию, миномёты. Марш дивизии Неринга с воздуха поддерживала авиация. Сусайков своим донесением выпрашивал у штаба Западного фронта поддержку. И она вскоре прибыла на Борисовский рубеж.

Командование, понимая важность переправ через Березину, по которым в те дни нескончаемым потоком шли отступающие части Красной армии, растерзанные под Белостоком и Минском, в срочном порядке перебросило сюда 1-ю Московскую мотострелковую дивизию под командованием полковника Я. Г. Крейзера. Однако первые же столкновения с противником показали, кто есть кто. Мотострелки, занимая позиции во втором эшелоне за окопами курсантов и батальонами, сформированными Лизюковым, не выполняли приказов штаба Борисовского гарнизона и порою попросту уклонялись от боя. Бои в зоне ответственности Борисовского гарнизона начались 30 июня и продолжались до 3 июля.

Штаб во главе с полковником Лизюковым разбил рубеж на несколько участков, назначил командиров. Жители Борисова и окрестных деревень были привлечены к строительству обороны. Отрыли противотанковый ров и траншеи. Курсанты и «сброд» тут же заняли окопы и начали совершенствовать линию обороны. Из воспоминаний Константина Симонова: «Мне указали как на старшего на корпусного комиссара Сусайкова. Он стоял на лесной дороге, молодой небритый человек в надвинутой на глаза пилотке, в красноармейской шинели, накинутой на плечи, и почему-то с лопатой в руках». Для «Живых и мёртвых» Симонову своих героев придумывать было незачем. И характеры, и сюжет писателю дарила война.