Москва акунинская

Фон Дорн посмотрел. Дощатый забор в полтора человеческих роста, над ним довольно большой бревенчатый сруб с покатой крышей. Темные окна. Ничего особенного, вокруг точно такие же дома.

— Окна посчитайте.

Посчитав узкие прямоугольники, Корнелиус непроизвольно перекрестился.

Чертова дюжина!

— Это зачем? — спросил он вполголоса. Вальзер открыл ключом хитрый замок на калитке, пропустил кат питана вперед.

— И на первом, каменном этаже тоже тринадцать. Отлично придумано! Я среди здешних жителей и без того колдуном слыву — как же, немец, лекарь, травник. А тринадцать окошек меня лучше любых сторожевых псов и караульщиков стерегут. Воры стороной обходят, боятся».

Если что и могло сохраниться, то это первый этаж, — вот и Николас Фандорин обнаруживает «разоренный одноэтажный особняк». Но застройка Таганской улицы (в советское время ее переименовали в Интернациональную) обновлялась не раз. Есть здесь и несколько достаточно древних строений (преимущественно «о правой стороне улицы), однако какое из них послужило для писателя прототипом — можно поспорить. Попробуйте сами отсчитать «шестьсот тридцать, что более или менее точно соответствовало пятистам метрам», шагов. Однако достоверно известно, что Таганская улица практически полностью выгорела во время пожара 1812 г. и те старинные здания, которые дошли до наших дней, в основном относятся к XIX в., лишь одно здание датировано 1792 г. Так что искомое место вам должно подсказать лишь чутье и любовь к творчеству Б. Акунина.

Встречаем мы Таганскую улицу (под одним из ее названий) и в другом романе — в начинающей «Любовницу смерти» заметке за подписью Лавра Жемайло читаем: «Вчера в третьем часу пополуночи жильцы доходного дома общества «Голиаф», что на Семеновской улице, были разбужены звуком падения некоего тяжелого предмета, после чего раздался протяжный вой. Выл пойнтер фотографа С., снимавшего ателье в мансарде. Вышедший на шум дворник посмотрел вверх и увидел освещенное окно, на подоконнике коего стояла собака и выводила душераздирающие рулады. В следующий миг дворник заметил лежащее внизу недвижное тело самого С., которое, по всей видимости, и являлось предметом, чье падение произвело столько шуму. Внезапно, прямо на глазах у пораженного дворника, пойнтер прыгнул вниз и, упав неподалеку от трупа своего хозяина, расшибся о булыжную мостовую». К сожалению, этот дом тоже, скорее всего, виртуален: согласно данным архивов, в конце XIX — начале XX в. на Семеновской улице (правда, в то время ее уже чаще называли Таганской) стояли в основном частные дома — 60 % всей застройки владели богатые купцы, остальное принадлежало дворянам (характерный памятник этой социальной группе таганского населения — так называемая усадьба Баташова, расположенная на левой стороне улицы в самом ее начале).

В 1880-х гг. по улице была проведена конка, замененная в 1912 г. трамваем.

А вот Пустая улица (современное название, полученное вскоре после революции, да так и прижившееся, — Марксистская) коренным образом отличалась от своей зажиточной, степенной соседки. Пустой улицу прозвали из-за большого количества незастроенных мест — печальной памяти о пожаре 1812 г. Здесь жили в основном небогатые ремесленники и мещане, и многим домохозяевам оказалось не по карману восстановить разоренные здания. В представлении каждого, кто любит и знает творчество Акунина, Пустая — Марксистская улица прочно связана с трогательным Анисием Тюльпановым: «Вставал Анисий на службу ни свет ни заря, по зимнему времени считай еще ночью. Путь-то неблизкий. Домик, доставшийся от тятеньки-дьякона, располагался на огородах Покровского монастыря, у самой Спасской заставы.

По Пустой улице, через Таганку, мимо недоброй Хитровки, на службу в Жандармское управление было Анисию целый час быстрого ходу» («Пиковый валет»). Мы с вами уже достаточно хорошо изучили акунинскую Москву, чтобы представить себе маршрут, по которому, дрожа от холода, терзаемый мыслями об оставленной дома беспомощной Соне, пробирался Анисий. Однако сведения, которые сообщает писатель о передвижениях своего персонажа, все-таки следует уточнить.

Прежде всего — где именно жил Тюльпанов? Спасская застава в наши дни называется площадью Крестьянской заставы. Так ее назвали в 1922 г., когда посреди площади водрузили не сохранившуюся статую, изображавшую «освобожденного труженика». Изначально эта застава Камер-Коллежского вала именовалась по находившемуся поблизости мужскому Новоспасскому монастырю — тому самому, звон колоколов которого слышит Фандорин в «Алмазной колеснице», когда разыскивает баржу с оружием: «С каждой минутой Эраст Петрович делался все мрачнее.

Поиски затягивались — брегет в кармане звякнул дважды. Словно в ответ пробили два раза часы на колокольне Новоспасского монастыря».

Покровский монастырь