Москва-bad. Записки столичного дауншифтера

Собаки в их современном изводе бывают либо огромные, как телок, подавляющие своим размером и злобным видом, либо наоборот мелкие, не больше крысы, рассыпающиеся по тропинке горохом… Свою теорию или рацпредложение привязать каждому по телку я не раз излагал: вот была бы действительно польза, а для парка удобрение, а не то что вокруг. А если серьёзно, то непонятно, почему собак со всех окрестных домов должны выгуливать в парке отдыха, для этих нужд явно нужна какая-то отдельная площадка. Пару матёрых рыжеватых крыс мы тоже видели на замусоренных подступах к парку.

Эти подступы, к слову, отделены плотным рядом молодых елей – на это мы не нарадуемся, хороший человек насадил. За елями некий пригорок со старыми яблонями, с боков – решётчатая ограда. Здесь чуть ли не в любое время года происходит массовое «обжаривание кощечки» (ну, шашлыков, конечно), с мангалами, батареями бутылок, настилами и чуть ли не с шатрами. Веселье и гвалт как в таборе ромалов. Это восточные трудяги отдыхают в приближенных к природным и родным условиях…

Но крыса животное умное, а выведенная человеком моська – просто заводная безмозглая игрушка, причём игрушка дорогая…

Все поголовно, что гиперкобелищи, что мини-сучки разряжены в различные одежды: то в комбинезоны красочные (есть даже триколорный с надписью «Россия!»), то в курточки (бывают даже с капюшоном с оторочкой мехом!), то даже в платьица и юбочки – срам какой-то, гребостно смотреть! Вот в деревне надо рассказать, как люди изгаляются!

Пару раз у вроде бы обычных «молодых и счастливых мам» в бережно толкаемых ими впереди современных комфортабельных колясках, за полупрозрачным задёрнутым пологом мы с удивлением – а сначала даже и страхом! – различали вместо младенца… пучеглазую обленившуюся шавку! Это уже начало шизофрении, дорогие друзья!

Есть ещё мопс омерзительный, «трёхглазый», напоминающий из-за этого паука, и бульдог, у которого пасть, кажется, как у кашалота какого-то: сунь туда целую курицу, она только с хрустом захлопнется. «Не тронет!» – непредупредительно отмахиваются хозяева, а меня в детстве весьма серьёзно искусала собачка (сам виноват, но с тех пор боюсь), а в Бронницах на вечерней прогулке вокруг озера едва не сгрызла стая бездомных, так что я потом вынужден был, подобно Раскольникову с его топором в подкладке, подвешивать внутрь куртки небольшой молоток.

Чего не отнять, так это за считанные месяцы соорудили в парке действительно нужную вещь – площадку для развлечения шершней (тинэйджеров). Она полностью отлита из бетона, и всё, что на ней есть, отлито из него же: различные трёхмерные фигуры, напоминающие авангардистские обелиски или же модели в шкафу школьного кабинета геометрии. В хорошую погоду шершни здесь просто кишат, но изучают эвклидову геометрию и современное искусство они лишь весьма опосредовано: прыгают и выкрутасничают на всём этом на своих досках на колёсиках и мелкоколёсных великах. Особый шик – чиркнуть низкой велосипедной рамкой по вкопанному посередине площадки железному поручню – это вам не «Муму» читать! Верхушка одного косого тетраэдра, на коем выделывают на скейтах, неприлично заострена – видимо, как иллюстрация сентенции о благородности дела риска, когда нет другого.

А сбоку к сему рассаднику каскадёрских талантов примыкает действительно (уже без ёрничества) хорошая вещь: небольшие вольеры с такой невидалью, как кролики, козы, цесарки, куры, гуси, утки… белки – были… «Общение с домашними животными оказывает благотворное воздействие…» – гласит зелёный щит. И далее: «Таким образом, как дети, так и взрослые могут стать более ответственными к сохранению природы». Пусть таджик какой-то писал или румын, зато установка правильная (кроме шуток). Под табличкой листок: такого-то числа ночью местные вандалы выворотили столбы, разодрали сетку и… разодрали белку… вернее, их штуки четыре было… Сразу понимаешь, что каждая белка должна быть установлена из бетона, на высоченном постаменте, с подписью на табличке, что её можно уничтожить, только принеся с собой из дома кувалду.

Хотя есть примеры и совсем обратного. Переместимся на пятачок у выхода из метро – пространство, наиболее раскрывающее сущность всех (за исключением точечных частных, гламурных или культурных вкраплений) столичных пространств: рынок, вокзал и свалка. Здесь попечением сердобольных граждан (видимо, всё тех же торговцев) проживает собака: большая, старая, такая вышвырнутая хозяевами полуовчарка с отдавленными задними лапами. Как только выходишь, сразу видишь её живописное житьё-бытьё. Она встречает и провожает всех умными недобрыми глазами, выглядывая из-под какой-то клеёнки (когда дождь или снег), а так просто возлежит, устроенная в некоем своём гнездовье, поверх этих настилов. Непонятно, как такое соседство со своим входом – больше трёх лет на нашей памяти! – терпит салон «Евросеть». В лютые холода она спускается в метро и целыми днями стоит у стеклянных дверей, мешая снующим людям и иногда рыча на них.