Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942)

За Бараевым ходила слава безоглядного смельчака. В пылу боя он часто забывал об осторожности и, по выражению санитарного инструктора Бутузова, "сгоряча шел на отчаянность".

Однажды Бараев, пытаясь выяснить местонахождение огневых точек противника, подполз к вражеским окопам с гармошкой. Притаился за небольшим взгорком и заиграл "барыню". Гитлеровцы обстреляли из минометов взгорок и лощинку за ним. Этого Бараев и добивался. Он отложил гармошку и засек адрес минометной батареи…

Давно ли учитель истории Александр Илларионович Бараев рассказывал школьникам родного села Нижний Шкафт Лунинского района Пензенской области о походе Наполеона, о битвах в Тарутине, в Малоярославце. Здесь французов согнали с Калужской дороги и заставили свернуть на старую Смоленскую, выжженную, опустошенную, там с каждым днем все смелее хозяйничали партизаны.

А теперь Бараев сам ведет бой за Тарутино, у дороги, где на заснеженном холме стоит памятник героям Отечественной войны 1812 года. Гранитный обелиск в отметинах от пуль и осколков. Бараеву пришлось пройти мимо несколько раз, запомнил надпись: "На сем месте российское воинство, предводительствуемое фельдмаршалом Кутузовым, укрепись, спасло Россию и Европу".

Бараев подумал: а ведь и сейчас в Подмосковье решается судьба не только России, но и всей Европы! Радостно сознавать, что он — участник таких исторических событий! И он горд, что ему, командиру роты, недавно доверили батальон.

Командуя ротой, он, в сущности, оставался тем же лихим разведчиком, каким был в начале войны. Но теперь понял, что на подмогу храбрости командир должен призвать осмотрительность и трезвый расчет, понял, что даже в разгар горячего боя нельзя терять хладнокровия. Но понять — еще не значит следовать этому.

Рядом с комбатом шагал адъютант Григорий Мурашкин. Их знакомство состоялось, когда Бараев еще командовал ротой. Бараев дополз до берега Нары, обессиленный длительным поединком с четырьмя фашистскими автоматчиками. Он расшвырял все гранаты, расстрелял из пистолета все патроны, кроме единственного. Мурашкин сбегал к Наре, зачерпнул в каску воды; после нескольких глотков к Бараеву вернулись силы.

В бою за деревню Кузовлево Мурашкин снова выручил своего комбата. Мина разорвалась совсем близко, Бараева сшибло взрывной волной, кинуло плашмя на снег, и прежде чем он встал, лес, по его выражению, "три раза перевернулся в глазах". Показалось, что в рощице тишина. Он хотел подать команду, но голос не подчинился — сиплый шепот.

— Слушайте комбата! — кричал Мурашкин и повторял команды.

Когда опасно шуршала мина на излете или рядом щелкали разрывные пули, Мурашкин хлопал оглохшего комбата по плечу. Тот послушно падал на снег, затем снова вскакивал и шел вперед, превозмогая боль в ушах, головокружение, острое желание полежать на снегу.

"Пусть все три роты сосредоточатся для атаки на опушке, — рассудил Бараев. — Сперва обнаружим пулеметы противника. Тем более сумерки на подходе. Найдем пулеметы по отблескам. Отобьем еще одну русскую деревеньку, через которую лежит дорога в Европу…"

В ранних сумерках засекли станковый пулемет, строчивший с фланга зеленым свинцом.

Трассирующие пули подсказали — немецкий пулемет возле сарая с соломенной крышей. Бараева так и подмывало желание подобрать группу смельчаков, самому подкрасться к пулемету. Но перед атакой комбату нужно побывать во всех трех ротах, проверить, подсказать. Он разрешил старшему сержанту Киселеву с добровольцами подползти к пулемету. Они забросали расчет гранатами.

Комбат по бежал очертя голову, не отрывался от телефониста с катушкой и от ротных связных, не упускал всю панораму боя. Мурашкин не отставал и транслировал шепот комбата во всеуслышание.

Огонь становился плотнее, это Киселев развернул трофейный пулемет МГ-34 и "подметал" деревенскую улицу из конца в конец; скосил десятка полтора беглецов.

Бараев снял с убитого офицера полевую сумку, сегодня — четвертую, и отдал Мурашкину. Тому все труднее шагать по снегу; он увешан трофейными сумками и трофейным оружием. Но комбат Бараев понимал, что планшет офицера может оказаться разговорчивее самого словоохотливого "языка".

Кто-то доложил комбату о трофеях. Но есть еще один победный итог боя: старший лейтенант Бараев получил боевое крещение как комбат. Да, командовать батальоном потруднее, нежели совершить набег на вражеский штабной блиндаж…

Впрочем, бывали обстоятельства, когда о нем вспоминали как о дерзком смельчаке. Таким был стремительный бросок Бараева через глухие леса к Боровскому шоссе, чтобы перерезать немцам путь отхода из Малоярославца. Вечером 31 декабря Бараев захватил на этом шоссе шесть немецких грузовиков, один из них — с новогодними подарками. Нашлось чем согреться и чем закусить его бойцам в новогоднюю ночь. Помнится, в офицерских посылках был французский коньяк, не боявшийся русского мороза, португальские сардины и голландский шоколад.