Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942)

3. По всей линии укреплений развернуть установку колючей проволоки по указанию воинских частей. Управлению строительства линии укреплений (тов. Яснову) в суточный срок вывезти колючую проволоку на участки укреплений.

4. В двухдневный срок пересечь дороги противотанковыми рвами с перекрытием дорог временными мостами, пробить колодцы под дорогами и дороги заминировать.

Об исполнении доложить Московскому Совету 27 октября 1941 года в 20 часов.

Председатель Исполнительного Комитета Московского Городского Совета депутатов трудящихся В. Пронин

21 октября

"В статье для "Красной звезды", — вспоминает бывший редактор газеты генерал-майор Д. И. Ортенберг, — генерал Артемьев более конкретно рассказал о задачах, обязанностях и долге москвичей в связи с введением осадного положения: о формировании новых ополченческих дивизий и истребительных батальонов, о создании и укреплении оборонительных полос на ближних подступах к Москве, в самой Москве и т. д.

Были в этой статье и такие строки:

"…Нужно быть готовыми к тому, что улицы Москвы могут стать местом жарких боев, штыковых атак, рукопашных схваток с врагом. Это значит, что каждая улица уже сейчас должна приобрести боевой облик, каждый дом должен стать укреплением, каждое окно — огневой точкой и каждый житель Москвы солдатом…

Население города Москвы вместе со всей Красной Армией уже сейчас должно подготовиться к борьбе не только с вражеской пехотой, но и вражескими тапками. Из окон, из ворот домов, на каждого закоулка посыплются на немецкие танки бутылки с горючим, связки гранат. Мы не пропустим вражеских танков…"

Вот так! Нужно быть готовыми к тому, что улицы Москвы могут стать "местом жарких боев, штыковых атак…" Меня, как редактора, смущало одно обстоятельство: не подумают ли, что на фронте так катастрофически плохо, что заговорили, мол, об уличных боях в столице. Я отложил статью и поехал в Перхушково в штаб фронта.

Георгия Константиновича я застал в домике старинной кирпичной кладки. Комфронта, видно, только закончил дела и сейчас, сияв китель, отдыхал, прохаживаясь по комнате…

Я сразу приступил к делу, которое меня больше всего волновало. Показал ему статью Артемьева, высказал свои сомнения. Георгий Константинович прочитал ее, подумал, потом улыбнулся и ответил фразой, я бы сказал, афористичной:

— Лучше быть готовыми к тому, чего не будет, чем не быть готовыми…

В этих словах я почувствовал непоколебимую уверенность командующего фронтом в том, что Москву удержим, не отдадим врагу".

24 октября

"Саперному взводу Омельченко было поручено взорвать паромную переправу и мост через Оку… Я задумался: кому из саперов можно доверить выполнение такого дела? Все опытные подрывники уже заняты. Мысленно перебирал людей, не мог ни на ком остановиться.

В штабе батальона был у нас в то время худенький, среднего роста, очень подвижный юный сапер-ополченец Володя Бекишев. Пришел к нам из отдельной саперной роты дивизии вместе с пожилыми ополченцами. Он-то и обратился с просьбой поручить ему взорвать мост. Я усомнился: сможет ли Володя один выполнить боевое задание? Он заявил, что выполнит, хорошо знает, как составляется зажигательная трубка, присоединяется детонирующий шнур, как подвешиваются заряды взрывчатки и т. д. Посоветовавшись с комиссаром, я приказал саперу В. Бекишеву взорвать мост через Оку. Взяв 20 килограммов тола, он отправился на боевое задание. Открыто подойти к мосту Володя не мог из-за пулеметного огня вражеского патруля, охраняющего объект. С высокого противоположного берега часовой держал под обстрелом все подступы. Володя по-пластунски прополз метров 200–250. Из-за бугорка стал изучать строение моста, определил, сколько нужно связать зарядов, где и как их лучше расположить. Где шпагат? Потерял! Не идти же искать его под пулями. Решил изорвать на ленты нательную рубашку. Связал заряды и с ними пополз к мосту.

Мост был полуразрушен, верхний настил у нашего берега сорван метров на 30–40. В прогонах торчали гвозди. После дождя прогоны стали скользкими. Высота настила над водой достигала трех метров. Все это осложняло минирование.

Володя переполз туда и обратно все четыре прогона. Связанные заряды, килограммов по пять каждый, он переносил в зубах, а детонирующий шнур — на шее. Капсюли детонаторов Володя держал в пилотке. Бекишев, скользя на прогонах, ежеминутно рисковал сорваться в воду. К тому же немцы жгли ракеты, пули свистели над головой.