Москва и Московия

«Селену» нынче наняли для перевозки большого количества неоднородного груза. Промтоваров, если по-простому. По примеру отца Софочки, а вернее, по образцу, за который был принят его флейт, на уровне жилой палубы выгорожены две каюты. Для девочек, сказал бы я. Однако это даёт и возможность комфортабельно разместить пассажира, сопровождающего груз, потому что моя хозяюшка вместе с нянями занимают только одну. Апартаменты капитана и штурманская – это само собой. Хотя оба эти помещения проходные. Трап из штурманской ведёт в рубку, а из капитанской – в орудийную башню.

Это я к тому, что пассажир у нас имеется. Поначалу-то он столовался у себя в каюте, но вскоре попросился за общий стол – отчего бы благородному голландскому галантерейщику не разделить трапезу с благовоспитанными русскими мореходами? Заодно и скоротать время за беседой – среди поморов встречаются люди, понимающие его речь.

Вообще, на судне во время перехода очень скучно, особенно если зависнуть в штиле, которые нередки в тропических водах. Мотор? Это только на случай боя или иной опасной ситуации. А около берега нередки бризы – ветры, дующие то с суши, то на сушу. Поэтому лучше держаться неподалёку от африканского побережья, чем торчать посреди океана с обвисшими тряпками на мачтах.

Умеренный ветер с востока гнал нас в бакштаг четверо суток со скоростью двенадцать узлов. Первую тысячу миль мы сделали играючи, после чего пассат взял своё – нам стало дуть попутно. Через двое суток ветер снова сменился на боковой, и потихоньку начался шторм. «Селена» оставила один-единственный фор-марсель на коротком рее и плавно нагоняла волны, медленно взбираясь на них и соскальзывая вниз. Очень это было интересно до тех пор, пока ветер не изменил направление и не устроил сущую чехарду. Нас то заливало чуть не по колено, то выбрасывало вверх, то проваливало в долину между водяными валами так, что казалось – сейчас стиснет.

Маневрировали на моторе и молились о спасении. Все, кроме моей безбожницы-реципиентки, которая философски поглядывала сквозь толщу воды через иллюминатор рубки, который временами погружался, пусть и неглубоко, в морскую пучину. Окна в передней части «казёнки» предусмотрительно задраили деревянными ставнями: их могло бы и вдавить напором воды. Судно вело себя словно подводная лодка, ныряя и выныривая. Не по своей воле, конечно.

Всё-таки шторма бывают разные. Этот нас на борт не клал, а, скорее, накрывал, пытаясь не перевернуть, а утопить. Тем не менее стих и он. А вскоре и тучи разошлись, и мы зависли в штиле. Хотя бы определились с местом в идеальных для астрономических наблюдений условиях – чудеса! Мы в северо-восточном пассате посреди океана между Африкой и Южной Америкой, в полутора тысячах миль от любого материка. Температура воды к купанию не располагает – похоже, шторм перемешал верхние слои с глубинными.

Василий Иванович ничтоже сумняшеся довёл до конца астрономические наблюдения, констатировал, что испытуемые часы врут на добрые две минуты, после чего велел запускать мотор. И пошли мы пятиузловым ходом.

* * *

Нашему пассажиру, простому галантерейщику всю дорогу было категорически не скучно. На нём и на его слуге команда оттачивала навыки владения голландским. Преподавал рулевой, более других знакомый с этим языком. Софи вела уроки математики, налегая на тригонометрию и природоведение, уделяя особое внимание различным аспектам биологии. Поскольку маленьких невидимых зверьков этим товарищам успели показать ещё в Архангельске, то недоверия у аудитории основные положения не встретили. Принцип «школа работает везде» соблюдался чётко. Ну а кто бы раскрыл народу глаза на природу падающих звёзд? Нашлись и такие, кому довелось наблюдать комету.

Вообще-то выяснилось, что этот экипаж имеет двойную численность, то есть тут и основные специалисты, и стажёры – те, кого Мэри ещё не выпустила. Она не выпустила их в полноценные моряки, зато отправила в плавание с подругой. С одной стороны, так надёжней, когда команда большая. С другой – практика. Галантерейщик, кстати, искренне удивлялся уважению, которым пользовалась простая кормилица капитанского сынишки. Он-то по-русски ни бельмеса, да и не стремится разобраться.

А пассат никуда не девался – исправно задул нам в корму. Поскольку для пополнения запасов воды и продовольствия мы никуда не заходили, а непрерывно двигались к цели, то менее чем за месяц по плавной дуге обогнули западную оконечность Африки и двинулись на юг-юго-восток прямиком к цели. Припоминаю, что размышлял насчёт того, стоит ли устроить праздник Нептуна при пересечении экватора – скучно же людям! Но Софи отсоветовала: очень уж нынче народ на веру христианскую ориентирован. Хотя она об этом и с Василием словечком перемолвилась.

Что-то многовато стало этого Василия в Сонькиных мыслях. Уж не сердечко ли у неё заиграло? Или другое место? Она, как-никак, баба. И меня несколько раз ни с того ни с сего отключала. Может быть, решила, что клин клином вышибают?