Москва и Орда

Известие протографа Новгородской IV — Софийской I летописей о наличии второго военачальника, скорее всего, достоверно. Но есть ли основания полагать, что Кавгадый и Астрабыл предводительствовали крупным войском, исходя из самого рассказа о Бортеневской битве? В нем говорится, что после бегства Юрия Кавгадый «повелѣ дружинѣ своей стяги повращи, а сам не любоуя поиде въ станы»^{312}. Отдать приказ сложить стяги можно было только в случае, если у татар не был нарушен строй. Между тем русские силы, сражавшиеся на стороне Юрия, в это время находились в состоянии беспорядочного бегства. Такой контраст заставляет полагать, что татарский отряд непосредственного участия в битве не принимал^{313}, рассчитывая, что Юрий справится своими силами (после чего можно будет заняться грабежом). Все это говорит об относительно небольшом воинском контингенте. В пользу того же свидетельствует и терминология, употребляемая при упоминании отряда Кавгадыя. Крупные татарские силы, приходившие на Русь, именовались «ратями» — «рать» Туратемира и Алыня 1282 г., «Дюденева рать», «рать» Неврюя 1296 г., «великая рать», посланная на Тверь зимой 1327–1328 гг.^{314} Про отряд Кавгадыя этого не сказано, а сам он определен как «посол». Имеющиеся сведения о численности отрядов, сопровождавших ордынских послов, дают цифры в 30, около 1000, 700, 600, 50 человек^{315}. Поскольку Кавгадый именуется «сильным» послом^{316}, можно полагать, что в его отряде было более тысячи воинов^{317}.

После возвращения Юрия из Орды в 1319 г. два года прошли для великого князя относительно спокойно. В 1320 г. умер его брат Борис, находившийся тогда на княжении в Нижнем Новгороде^{318}. Очевидно, в связи с этим фактом стоит отъезд в этом году в Орду Ивана Даниловича^{319} — необходимо было закрепить Нижегородское княжество за московской династией.

В следующем, 1321 г. вышли из повиновения тверские князья-сыновья Михаила. Юрий двинулся на Тверское княжество походом, и Михайловичи согласились уплатить великому князю «серебро выходное» (то есть дань, предназначенную в Орду) в размере 2000 рублей, а старший из них, тверской князь Дмитрий Михайлович, обязался не оспаривать у Юрия великое княжение^{320}. Поскольку еще в предыдущем году Юрий поддерживал с Тверью мирные отношения (его дочь вышла тогда замуж за третьего из сыновей Михаила-Константина), а весной 1321 г. татары взимали какие-то долги со второго по значению города Тверского княжества — Кашина^{321}, надо полагать, что тверские платежи за предыдущие годы были собраны и эти 2000 рублей являлись данью за один год, которую тверские князья отказывались отдать Юрию^{322}.

Но вместо того, чтобы отправиться навстречу ханскому послу и передать ему собранную дань, Юрий зимой 1321–1322 гг. уехал в Новгород^{323}. В историографии нет однозначного мнения о мотивах поступка великого князя. А. Е. Пресняков полагал, что Юрий стремился соблюсти свое право непосредственно выплачивать «выход» Орде^{324}. Это мнение разделил А. Н. Насонов^{325}. Л. В. Черепнин, напротив, предположил, что Юрий «сделал попытку освободиться от тягостной опеки Орды»^{326}. По мнению Э. Клюга, Юрий скрылся в Новгороде от посла, которым был Ахмыл, дружественно настроенный к Твери^{327}. Последнее наименее вероятно, так как Ахмыл был послан на Русь позже; имени посла, навстречу которому не поехал Юрий, источники не называют^{328} (к тому же кем бы ни был посол, идущий к великому князю за «выходом», угрозы для последнего он не представлял). Что касается самостоятельного сбора дани, то Юрия никто не намеревался лишать этого права: посол должен был только взять уже собранный «выход» и отвезти в Орду. По-видимому, великий князь осознанно пошел на неподчинение Орде, стремясь использовать полученное «серебро» по своему усмотрению.

Поступком Юрия воспользовался Дмитрий Михайлович Тверской. Уже в марте 1322 г.^{329} он поехал в Орду^{330}. Узбек сначала отправил «по Юриа князя» посла Ахмыла; с ним был вынужден пойти по-прежнему находившийся в Орде брат Юрия Иван. Ахмыл «много створи пакости… много посѣче христьянъ, а иных поведе въ Орду»^{331}. Юрий отправился из Новгорода в Северо-Восточную Русь, но по дороге на него напал брат Дмитрия Александр Михайлович: обоз великого князя достался нападавшим, а сам Юрий бежал в Псков, откуда вернулся в Новгород^{332}. Целью возвращения Юрия в Северо-Восточную Русь явно была встреча с Ахмылом^{333}: очевидно, что он не ожидал столь быстрой негативной реакции и, задерживая у себя «выход», не предполагал полностью разрывать вассальные отношения с ханом. Тверские же князья стремились воспрепятствовать встрече Юрия с послом, в результате которой он мог оправдаться, отдав «выход» (или заверив посла в скорой его передаче). Ахмыл вернулся в Орду, не встретившись с Юрием, и тогда, осенью 1322 г., Узбек отдал великое княжение Дмитрию Михайловичу^{334}. Зимой Дмитрий пришел на Русь с послом Севенчбугой и занял владимирский стол^{335}.