Москва и Орда

В следующем (6791 — согласно северо-восточному летописанию, 6792 — по НIЛ) году Дмитрий вернулся на Русь. Андрей, несмотря на поддержку его новгородцами, вынужден был уступить великое княжение («съступися брату своему»). Боярин Семен Тонильевич, один из зачинщиков и руководителей обоих татарских походов против Дмитрия, был убит по его приказу в Костроме. В конце года «приде Дмитрии князь с братомъ своимъ Андрѣемъ, ратью к Новугороду и с татары и со всею Низовьскою землею, и много зла учиниша, волости пожгоша… и створиша миръ; и сѣде Дмитрии в Новѣгородѣ на столе своемъ»^{112}. Из этого сообщения прямо следует, что Дмитрий вернулся от Ногая с татарским отрядом, присутствие которого и вынудило Андрея отказаться от борьбы с братом и даже демонстрировать показное единство с ним, выступив против сочувствующего Андрею Новгорода. Ногай в то время еще не вступал в конфронтацию с саранскими ханами; можно полагать, что за время длительного пребывания Дмитрия в его улусе Ногаю удалось, используя свое влияние при дворе Туда-Менгу (который вскоре после воцарения отошел от государственных дел^{113}), добиться подтверждения ярлыка на великое княжение, полученного Дмитрием прежде от Менгу-Тимура.

Разная датировка событий начала 80-х гг. в северо-восточном и новгородском летописании вызвала разногласия по поводу их хронологии. Н. Г. Бережков исходил из предположения, что Симеоновская летопись датирует эти события по мартовскому стилю, a HIЛ младшего извода — по ультра-мартовскому^{114}; в этом случае первый татарский поход следует относить к концу 1281 — началу 1282 г., второй — к 1282 г., а возвращение Дмитрия от Ногая — к 1283 г. Другое мнение высказал В. Л. Янин; в НIЛ обозначение лет от Сотворения Мира на единицу ниже мартовского. Соответственно первый поход Андрея и татар он отнес к концу 1283 — началу 1284 г., а второй — к 1284 г. При этом В. Л. Янин основывался на наблюдениях над текстом Никоновской летописи: в ней статья 6787 г. начинается с сообщения о лунном затмении 24 февраля и указания, что в ту же зиму «бысть знамение в солнце». Сочетание лунного и солнечного затмений могло иметь место только в конце февраля 1281 г.; отсюда вывод, что статья 6787 г. в Никоновской летописи повествует о событиях 1281 г., а последующие статьи, 6788–6790 гг. (которым в НIЛ соответствуют статьи 6789–6791 гг.), — о событиях 1282–1284 гг. (то есть их обозначение в Никоновской летописи двумя единицами ниже мартовского)^{115}.

В Симеоновской летописи в статье 6787 г. имеются два сообщения о небесных явлениях: «Тое же весны бысть знамение въ лунѣ и въ солнци» и (в конце статьи) «тое же зимы бысть знамение в лунѣ, нощи погибе вся и не бысть ее долго, и явися до зори, и освелонь исполнися»^{116}. Симеоновская летопись была непосредственным источником Никоновской^{117}. В этой последней приведены оба известия о небесных явлениях, одно — в начале статьи 6787 г., другое — в конце: «Бысть знамение в лунѣ и погибе вся, и не бысть ея долго, и явився до зори и о свѣтѣ не исполнився, месяца февраля въ 24 день. Тое же зимы бысть знамение в солнцѣ… Того же лѣта бысть знамение въ лунѣ въ нощи, и погибе вся, и не бысть ея до зори, и освѣло не исполнися»^{118}.