Москва и Орда

В 1317–1318 гг. Михаил Ярославич подчинился ханскому решению о передаче Юрию Даниловичу великого княжения, но оказал сопротивление (как и Юрий в 1305 и 1308 гг.) вторжению в свое собственное княжество. "Слишком" решительная победа, одержанная им при этом, унижение, испытанное ордынским послом и смерть в тверском плену ханской сестры решили судьбу Михаила. Вина Юрия состояла в том, что он поддерживал обвинение. Исходя из нравов княжеской среды того времени, вряд ли можно было ожидать от московского князя иного: Михаил был его злейшим врагом, изменившим союзу с его отцом в 1300 г., не раз наводившим на Юрия с братьями татарские войска, добивавшимся его свержения в 1308 г.

Тот факт, что Юрий способствовал убийству русского князя врагами Руси, в начале XIV в. не имел звучания, свойственного позднейшим представлениям о постоянном непримиримом противостоянии Руси и Орды. Иноземная власть считалась в то время злом, посланным Богом за грехи. Ордынский хан рассматривался как в определенной мере законный сюзерен русских князей; он именовался "царем", т. е. более высоким титулом, чем кто-либо из них (подробно об отношении на Руси к власти хана см. в гл. 6). Примечательно, что "Повесть о Михаиле Тверском" осуждает Юрия не за пособничество "поганым", а за то, что он, вопреки традиции, выступил против "старшего" в роду князя, не имея законных, по старшинству, прав на великое княжение.

Говоря об ордынской политике Михаила Ярославича, можно утверждать, что характеристика его как борца с игом ошибочна -

¹⁰⁶ Подход, при котором всякое выступление Юрия (или Новгорода) против великого князя априорно трактуется как происшедшее благодаря поддержке Орды (Греков И.Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. М., 1975. С. 38–44), представляется ошибочным. Главной целью ордынской политики было обеспечение регулярного поступления дани; великий князь владимирский являлся гарантом этого. Хотя в деятельности ордынских ханов (особенно Узбека) и прослеживается стремление не допустить чрезмерного усиления великих князей владимирских, разжигание на Руси войн против них не соответствовало интересам Орды, так как в подобных случаях осложнялась своевременная выплата "выхода" с мятежных территорий. Поэтому без наличия фактических данных предполагать поддержку Юрия Даниловича Ордой в период 1305–1317 гг. нет оснований. Факты же говорят о другом Тохта и Узбек в это время неоднократно оказывали поддержку Михаилу Ярославичу (для 1305 и 1315–1316 гг. источники свидетельствуют об этом прямо, а в отношении эпизода с епископом Измаилом 1312 г. в пользу такой трактовки говорят косвенные данные).

¹⁰⁷ См.: Кучкин В А. Монголо-татарское иго в освещении древнерусских книжников (XIII — первая четверть XIV в.) // Русская культура в условиях иноземных нашествий и войн. М., 1990. Вып 1.

¹⁰⁸ КучкинВА. Повести о Михаиле Тверском. С. 255–263.

¹⁰⁹ См. определения такого рода: Ключевский В.О. Соч. М., 1958. Т. 2. С. 19–20; Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960. С. 66; Кучкин В А. Повести о Михаиле Тверском. С. 247–275; Лурье Я.С. Общерусские летописи XIV–XV вв. Л., 1976. С. 35, 259; Юрганов АЛ. У истоков деспотизма // История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России IX — начала XX в. М., 1991. С. 50–51,58-59.

тверской князь оказал сопротивление только однажды, когда попал в безвыходную ситуацию, в которой альтернативой была гибель; при этом он сделал все возможное, чтобы не обострять отношений с ханом. Действия Михаила в 1317 г. были не более "антиордынскими", чем действия Даниила Александровича в 1300 г. (когда тот осмелился биться с татарами, не угрожавшими его владениям) и Афанасия Даниловича в 1316 г. Торжок является своего рода аналогом Борте-нева: как и год спустя, великий князь владимирский с "сильным" татарским послом идет на князя-соперника (отличие состояло в том, что ситуация для Москвы в 1316 г. была более драматичной в силу того, что главный московский князь, Юрий, находился в это время при ханском дворе на положении фактического заложника). Мученическая смерть Михаила и панегирическое изображение этого князя в сочинении, написанном его духовником, не должны заслонять того факта, что Михаил не только никогда не помышлял о ликвидации ордынской власти над Русью, но и в течение 12 лет своего великого княжения ни разу не противился ханской воле.