Москва и Восточная Европа. Советско-югославский конфликт и страны советского блока. 1948–1953 гг.

В начале июля в ЦК ВКП(б) было принято решение об организации специального радиовещания на Югославию с территории Румынии. В Бухарест для формирования редакции был направлен заместитель редактора газеты «За социалистическую Югославию» Попивода, а Юдину и Баранову поручалось оказать «помощь и содействие югославским политэмигрантам в проведении специального радиовещания на Югославию»[136].

Работа по консолидации всей «информбюровской» эмиграции в странах Восточной Европы продолжалась в течение года, и в марте следующего, 1950 г., руководитель Внешнеполитической комиссии (ВПК) ЦК ВКП(б) В. Г. Григорьян направил Молотову докладную записку с информацией Попиводы и Голубовича о состоянии групп югославских политэмигрантов в Венгрии, Румынии и Чехословакии. Это было уже второе посещение югославами этих стран с инспекционными целями. В Венгрии находилось 77 эмигрантов, из которых 48 человек были членами компартии, 4 – кандидатами в партию и 9 – комсомольцами (членами СКОЮ). Все они, как указывалось в справке, были «загружены работой», учились на курсах, работали на предприятиях, кто-то был занят на радиостанции. Попивода, характеризуя ситуацию в группе, с генеральской «проницательностью» отмечал, что она сохраняет единство, «несмотря на то что в ней всё еще находятся провокаторы, небольшое число карьеристов, анархистов антипартийных элементов, которые разлагающе действуют на группу». Так, по его мнению, руководитель группы некто В. Милутин, который «узурпаторски относится к товарищам, начал морально разлагаться», теряя авторитет среди эмиграции и венгерских товарищей, которые не знают, на кого опереться. Венгерское руководство, как было видно из записки, курировало ситуацию с эмиграцией и, по словам Попиводы, «Ракоши просил прислать серьезного и надежного товарища»[137]. Описание ситуации с политэмигрантами в Румынии отличалось той же армейской прямотой и стремлением везде увидеть «вражеские козни». В группе из 140 человек, как отмечалось, сохранялись «разногласия, сомнения и интриги». Попивода был уверен в том, что в этой группе «уже продолжительное время действуют провокаторы». Однако, несмотря на это «группа едина, газета выходит регулярно», правда, в редакции «все друг друга подозревают». Отмечалась хорошая работа радиостанции, хотя кадров не хватало. Рассказывая о положении дел в Чехословакии, генерал отмечал, что там группа расколота пополам, в чем он видел вину прежнего руководства – Ивановича и Райковича, которые «показали себя несерьезными людьми, авантюристами и карьеристами». В группе «господствовала атмосфера неверия в себя, недоверия к своим товарищам и чехам». Попивода писал, что положение плохое, хуже, чем год назад, но обещал чаще туда ездить и исправить ситуацию[138]. Не исключено, что помимо реальной картины, существовавшей на местах, «катастрофическое» описание состояния политэмиграции в этих странах служило реализации личного плана Попиводы и Голубовича, который предусматривал получение ими регулярных командировок в Восточную Европу. Попивода при поддержке Кремля становился к этому времени ключевой фигурой в югославской политэмиграции в Восточной Европе.