Москва и жизнь

Наконец, Афганистан во времена Брежнева стал роковой ошибкой, которая окончательно подорвала экономику. Каждый день войны летели в трубу миллионы, гибли солдаты, возвращаясь домой в гробах.

Афганистан подорвал не только силу государства, но сломил дух народа, омрачил настроение людей, веру в советскую власть, которая толкала в чужие горы молодых людей на смерть.

Да, Советский Союз не представал империей во внутренних границах. Все решения направлялись на развитие окраин, республик, там строились крупнейшие гидроэлектростанции, современные заводы, выпускались самолеты, трактора, машины, электроника. А по внешней стороне есть основание сказать, что, да, имперские замашки, влияние на мировой порядок, конечно, постоянно проявлялись.

Кстати, мы сейчас видим продолжение этого процесса, который реализуется, слава богу, не Россией, другой великой державой. И мы окажемся свидетелями краха этой политики. Ибо в современном мире империи должны перестать существовать как объекты, определяющие влияние на мировой порядок. Его нужно формировать на других принципах в современном мире.

После распада страны столицу захлестнули полчища бродяг. В Москве они не хотели работать, попрошайничали, занимались воровством, грабежами. Их собирали и отправляли самолетами и автомобилями на родину, а они снова возвращались. Мы не имели права, как в годы СССР, их задержать, изолировать от общества — не стало былых законов, а новые, так называемые либеральные, как в Европе, им потворствовали.

Когда Россия расставалась с коммунистической идеологией, единственной альтернативой виделся либерализм западного образца.

Нам нужна была свобода, борьба мнений, конкуренция в экономике. Мы пошли в фарватере тех, кто навязал стране шоковую терапию, угробившую реальную экономику и сельское хозяйство, приведшую к крайнему обнищанию богатейшей страны. Прошло уже более четверти века с той поры. Настало время спокойно проанализировать то, что состоялось, взять в будущее все положительное, решительно отказаться от того, что не принесло пользу стране.

Наше время отличилось масштабами бизнеса. На потребителях этих услуг наживаются миллиардные состояния, и для этого бизнеса требуются миллионы новых клиентов. Оптимальный вариант — готовить «кадры» с детства. Опять же по прописям о свободном выборе.

Но ведь свободный выбор начинается лишь тогда, когда сформирована человеческая психика, когда молодой человек отчетливо понимает: что «хорошо», что «плохо», что «мое» и что «чужое». А если детям и подросткам постоянно показывать, как добры, умны, симпатичны наркоман, гомосексуалист и проститутка, они наверняка воспримут сказанное как установку, захотят ими быть.

Я никогда не разрешал проводить гей-парады в Москве. Я против того, чтобы секс-меньшинства, агрессивные в своем желании втянуть как можно большее количество людей в аномальные сексуальные отношения, имели возможность вовлечь молодую или неустойчивую часть народа в свои ряды. За эти взгляды и запрет гей-парадов я заслужил репутацию мэра, попирающего «права человека».

В 1992 году на Западе приняли закон, исключавший преследование за гомосексуализм. Суть закона такая: «Занимайтесь, пожалуйста, только не агитируйте». Аномалии с древних времен существовали в обществе. Их исключать нельзя, но афишировать преступно.

Во всем безобразии сыграло неприглядную роль телевидение. Мне могут сто раз повторять, что ТВ и кино — зеркало, повернутое к обществу, но я точно знаю другое: здесь, как и в реальной рыночной экономике, покупают то, что продают.

Психологи считают: у большинства людей мораль ориентирована не на сочувствие другому человеку, а на повсеместную социальную норму. В результате произошедшей в 80–90-е годы массовой ротации правящего слоя, так называемой элиты, в общественном сознании «поплыло» представление о норме, о нормальном образе жизни, о нормальном поведении. Не собираюсь приукрашивать старый советский истеблишмент, но новая элита в своем абсолютном большинстве даже не понимает, что обязана задавать обществу ориентиры, предлагать норму. Мало того: нынешний правящий слой очень часто сам выступает образчиком аномалий и даже обыкновенной дикости.

В результате из всех искусств для нас важнейшим стало блатное, криминальное. Культура блатного мира обильно представлена на государственном телевидении и главных сценах страны. «Зона» подчинила своему влиянию буквально все страны, подчинила своему влиянию буквально всех.

На телевидении можно было услышать и прочитать в рупоре перестройки «Огоньке» рассуждения о том, что Россия слишком велика, чтобы в ней хорошо жить. Мол, велика Федора, да дура. Нам не нужна громадная территория, не стоит гордиться, что Россия самая большая страна в мире. Ей не требуются миллионы квадратных километров земли, достаточно 500 тысяч, чтобы процветать, как страны Европы…