Москва и жизнь

После меня выступает Чубайс со своими доводами и в конце доклада обращается к залу: «Вот тут мэр Москвы заявил, что страна станцию «Чубайс» проехала. Это пустопорожние мечты. Наш поезд без остановки движется вперед, в будущее». Ему в ответ, как мне, — гром аплодисментов. Потому что за спиной председателя Госкомимущества стояли президент и премьер, команда реформаторов и нанятые на нашу голову западные эксперты, посулившие России светлое будущее капитализма.

Спустя десять лет после ускоренной распродажи промышленности Чубайс признался американскому журналу, что обвальной приватизацией решал задачу не экономическую, а политическую: «Что такое приватизация для нормального западного профессора, для какого-нибудь Джеффри Сакса, который докатился до того, что надо отменить приватизацию в России и начать все сначала. Для него, в соответствии с западными учебниками, это классический экономический процесс, в ходе которого оптимизируются затраты на то, чтобы в максимальной степени эффективно разместить активы, переданные государством в частные руки. А мы знали, что каждый проданный завод — это гвоздь в крышку гроба коммунизма».

Помянутый Чубайсом Джеффри Сакс не только западный профессор, он три года руководил группой иностранных экономических советников, живших в Москве, и видел все своими глазами.

— Главное, что подвело нас, — признался Джеффри Сакс, — это колоссальный разрыв между риторикой реформаторов и их реальными действиями. И мне кажется, российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме. Они сочли, что дело государства — служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег, и поскорее. Это не «шоковая терапия». Это злостная, предумышленная и хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей».

После Чубайса, пошедшего на повышение в правительство, всего два месяца продержался в кресле председателя Госкомимущества Владимир Полеванов, отнявший у американцев пропуска в здание. Под их влиянием крупнейшие предприятия военно-промышленного комплекса — ВПК — скупали иностранцы за бесценок. Секретные заводы и конструкторские бюро вышли из-под контроля государства. Один из иностранцев купил треть акций Московского электродного завода и НИИ «Графит», создававших графитовое покрытие самолетов-невидимок, и заблокировал заказ военно-космических сил.

Джеффри Сакс считает: приватизацию нужно отменить и начать все сначала. Он не единственный на Западе, кто думает так. На меня произвела глубокое впечатление книга канадской писательницы Наоми Клейн «Шоковая терапия: расцвет капитализма катастроф». Я хотел ее пригласить в Москву. Исследуя деяния экономистов чикагской школы, последователей Милтона Фридмана, а к ним относятся Егор Гайдар и Анатолий Чубайс, она доказывает: «шоковая терапия» приводит к появлению антинародных экономик и видит сходство между состоянием шока при пытках ЦРУ и «шоковой терапией», испытанной в развивающихся экономиках, таких как Россия.

Когда президенту наговорили, что Лужков мешает проводить приватизацию в государстве, Ельцин вызвал меня в Кремль, где в его кабинете находился Чубайс. Войдя, как обычно, я протянул руку для приветствия. Она повисла в воздухе. Своей руки Ельцин не протянул. Эта постановка произошла по инициативе Чубайса, он же пригласил телекамеры, чтобы показать нашу размолвку в средствах массовой информации. Вечером по всем федеральным каналам миллионы людей увидели, что президент России не подал руки мэру Москвы.

В этой беседе с раздраженным президентом я привел ему пример с приватизацией ЗИЛа с десятью филиалами по всей стране с 20 тысячами рабочих всего за 4 миллиона долларов, которые заплатила мелкая фирма «Микродин». Конечно, она не смогла справиться со сложнейшим производством и остановила завод для последующей перепродажи. Ельцин знал этот завод, бывал на нем и был потрясен моим рассказом.

За ним последовал грозный взгляд и вопрос: «Анатолий Борисович! Это правда?!»

Чубайс молчал.

«Правда, я никогда не вру президенту», — сказал я.

Ельцин в растерянности и раздражении через несколько секунд, в которые он искал решение, наконец произнес: «Юрий Михайлович, я вам разрешаю проводить приватизацию в Москве по вашим принципам, но требую, чтобы вы не мешали Чубайсу выполнять свою работу в России. Вы согласны?»

«Как мэр Москвы я согласен, — был мой ответ, — а как гражданин России — нет. Чубайс своей приватизацией развалит промышленность страны».

На это мы услышали слова Ельцина: «Я сказал, что сказал. До свидания».

Придуманные Чубайсом ваучеры стоимостью в 10 тысяч рублей, за которые обещал каждому «две «Волги», обернулись для неимущих двумя бутылками водки, пустыми бумажками. И появлением олигархов, миллиардеров, ставших обладателями несметных богатств.