Москва Икс

Кольцову казалось, что у него температура, что пот выступил на спине и груди, ладонь, сжимавшая рукоятку пистолета, стала горячей и слабой, из-за угла он выглянул в арку, а когда повернулся, Сан Саныч уже стоял в трех шагах, он держал руки в карманах пальто.

— Вы в порядке?

— Более или менее.

— Что вас мучает? Наверное, думаете, что рисковали зря, раз американцы, которых искали, весьма вероятно, были убиты еще восемь лет назад. Ночью их вывели на палубу десантного корабля и так далее… В этом случае вам хочется узнать ответ на такой вопрос: какого черта живые должны рисковать жизнью за тех, кто давно погиб? Кому нужна новая кровь?

— Да, это хороший вопрос.

— Чтобы вам стало легче: американцев убить не рискнули. В Мурманске они были осуждены закрытым военным судом. Никто не потрудился состряпать более или менее правдоподобные материалы уголовного дела. В резолютивной части приговора сказано, что подсудимые — американские шпионы, заброшенные в СССР для сбора секретных сведений о базах Северного флота. У той женщины родился мальчик, сейчас он воспитанник детского дома. Ни слова не знает по-английски. Американцы отбывают срок в крытой тюрьме в Нижегородской области. Последний раз их видели живыми полгода назад. Я почти уверен, — теперь их вытащат, они вернутся на родину.

Сан Саныч ушел, Кольцов выкурил сигарету и двинулся в обратный путь.

Глава 3

Познакомиться с судовым врачом Владимиром Ефимовым оказалось совсем нетрудно, действительно, по пятницам он ужинал в ресторане «Балтийский», и сейчас скучал за столиком в углу зала. Сзади здоровенный фикус в кадке, — со стороны казалось, что доктор накрыл голову широким листом, словно защищался от палящих солнечных лучей или недобрых взглядов.

Это был мужчина лет сорока пяти, с волнистыми волосами, тронутыми сединой, внимательными голубыми глазами, он носил очки в металлической оправе, был одет по моде: в твидовый пиджак, голубую рубашку без галстука и потертые джинсы. Если приглядеться, заметишь, что рубашка заношена, манжеты истрепались, пиджак не новый, тесноватый, ботинки стоптанные, со сбитыми каблуками. Прав был Сан Саныч: на красивую жизнь денег всегда не хватает.

Доктор курил не фирменные сигареты, дымил «столичными» по сорок копеек пачка. Руки слегка дрожали, будто Ефимов еще не отошел от вчерашнего загула. И еще движения: нарочито медленные, кажется, что доктор боится задеть рукавом и повалить бутылку трехзвездочного молдавского коньяка или бокал с «нарзаном». Молодой подружки рядом не оказалось, видимо, задерживалась или не захотела прийти, Ефимов нервничал, выходил из зала в гардероб, чтобы позвонить из телефона автомата, быстро возвращался, пил «нарзан» ерзал на стуле, глядел через стекло витрины на улицу, постукивал пальцами по столу и поглядывал на часы.

Было еще рано, оркестр не начал играть. Все столики были заказаны заранее, зал еще оставался пустым на треть. Кольцов, выбрав момент, подошел к столику доктора.

— Простите, вы случайно не врач с «Академика Виноградова»?

Ефимов поправил очки, посмотрел снизу вверх:

— Точно. Откуда вы знаете?

Кольцов объяснил, что он новый дневальный на «Академике Виноградове», на днях видел доктора в порту, в отделе кадров, кадровичка сказала, мол, это тот самый доктор Ефимов Владимир Васильевич с вашего судна, скоро вместе пойдете на Кубу. И вот эта случайная встреча в ресторане, Кольцов сидит через столик, он тут один, просто ужинает, вот и решил подойти, познакомиться, но если выбрал неподходящее время, — пардон и тысяча извинений.

— Присаживайтесь, молодой человек, — сказал Ефимов. — Со мной можно без церемоний. Я тоже один, скучаю. Теперь спрашиваю вас как врач: на коньяк аллергии нет?

Он ловко наполнил рюмки, выпили за знакомство. Кольцов позвал официанта и заказал коньяка, но не молдавского, армянского десятилетней выдержки, самого дорогого, за двадцать пять рублей, сразу вытащил толстенный бумажник и расплатился. Ефимов с тоской посмотрел на чужие деньги, вздохнул и облизнулся. Они посидели вдвоем около часа и стали почти друзьями. Ефимов оказался бабником, любителем поболтать и выпить.

— Я могу вам много советов дать, — говорил он. — Если есть жалобы на зубы, не ходите к врачу в Питере. Потерпите, когда прибудем на Кубу. Кстати, в рейсе зубами экипажа занимаюсь я. Да, к тому же делаю хирургические операции, ну, не самые сложные. Лечу все болезни, которые можно вылечить. На судне нет специального помещения под медицинский пункт или амбулаторию. Все в одном месте, у меня двойная каюта. В одной части я сплю, в другой занимаюсь с пациентами. Там бормашина и операционный стол. Заранее предупреждаю: ночью ко мне не приходите, даже если станет совсем плохо. Ждите утра. Так вот, про зубы… На Кубе лечат зубы все советские моряки. Там лучшее оборудование, еще от американцев осталось, и прекрасные врачи. Все бесплатно. Так что, — рекомендую.

— А были случаи, когда медицина оказывалась бессильной? Ну, пациент на корабле умирал во время рейса, ну, в каюте или на операционном столе?