Москва – Испания – Колыма. Из жизни радиста и зэка

Начальником ЦЭС у нас был вольный – Григорий Иванович Херувимский. Очень интеллигентный и симпатичный человек, хорошо относившийся к своим зэкам. Он не был специалистом-энергетиком, но неплохо разбирался в работе ЦЭС. И вот надоело ему смотреть на эту вечную лужу. Он понимал, что заставить зэков-насосников не спать в ночную смену выше его возможностей, и поэтому решил здесь применить автоматику, которая бы выключала насос после наполнения цистерны. Он обратился ко мне, как к единственному из персонала ЦЭС, у кого было хоть какое-то инженерное образование, с просьбой заняться этой проблемой.

Я предложил ему несколько вариантов, которые он забраковал из-за отсутствия необходимых для их реализации деталей. Больше я ничего предложить не мог, и тогда Григорий Иванович сказал, что сам подумает над этой проблемой. И через несколько дней он нашел поистине гениальное и элегантное решение этой задачи: рабочее место насосника перенесли в самый центр лужи, которую предварительно осушили. Туда намертво установили кресло и всю электроарматуру. Получилось очень хорошо: насос включался по требованию машинистов, а как только цистерна начинала переполняться, первая же струйка воды лилась прямо на голову заснувшему насоснику. Всякие переливы немедленно прекратились, и больше лужи на полу в ЦЭС не было.

Несмотря на то что Лука и Артем считались контриками, они были абсолютно неграмотны политически. Однажды вечером они мне рассказали, что за год до этого на ЦЭС работал кочегаром и умер еще до моего прибытия сюда какой-то Акулов, который выдавал себя за бывшего главного прокурора СССР[230]. Далее Артем рассказывал, что все они считали Акулова трепачом и совершенно его игнорировали. Все были страшно удивлены, когда я им подтвердил, что Акулов действительно был прокурором СССР до негодяя Вышинского, который его и посадил.

Через год после моего прибытия Артем заболел. Положили его в больницу, сделали операцию, но он, не приходя в сознание, умер под ножом хирурга. После его смерти Горбунов и Пинчук долго шарили по всевозможным местам в поисках заначки с артемовскими деньгами, но найти ничего не смогли.

Еще один сосед – Коля-механик, молодой симпатичной паренек, очень веселый и обходительный. Несмотря на наличие у него бытовой статьи, работник он был хороший, безотказный и добросовестный. Родом, между просим, из Свободного. К нему иногда приходили родные и приносили харчи: ржаные лепешки и картошку. Это у нас считалось лакомством. Со мной и Мироненко он делился: только мы двое жили на па́йке, остальные «комбинировали» и в этом не нуждались.

В нашей комнате Коля был третьим женатиком. Ходила к нему молодая и очень симпатичная женщина – Аня Преснякова, тоже из портняжной мастерской. Даже лагерный быт и харчи не смогли согнать с ее щек румянец и испортить веселый и добродушный характер. Подрабатывала она и донорством, причем кровь сдавала довольно часто. И хотя она получала за это дополнительный паек, но мне кажется, что не это было для нее главным: просто эта простая и добрая девушка была счастлива знать, что ее кровь спасет кого-то, может быть, родного брата, а их у нее на фронте было трое.

Колю она, видимо, любила по-настоящему, но, в отличие от Симы и жены Артема, явно стеснялась своих посещений. Несмотря на это, она никогда не отказывала Коле ни в чем, хотя бы и в нашем присутствии (мы при этом отворачивались к стене и громко храпели).

Вскоре Колю как бытовика с не очень тяжелой статьей взяли на фронт, в штрафбат. Примерно через полгода вдруг появляется у нас на ЦЭС Коля, в полной военной форме и даже с медалью «За отвагу». Рассказал он нам историю получения отпуска и медали. Как-то целое отделение штрафников послали в разведку в тыл к немцам. Линию фронта перешли благополучно, а углубившись в лес километров на пять, обнаружили брошенный немецкий дот. Не ожидая, что дот обнаружат русские, немцы оставили в нем, кроме продовольствия и запаса шнапса, исправные пулеметы с боеприпасами. Ребята забрались туда, подкрепились фрицевскими харчами и, отдохнув там несколько часов, решили пробираться к своим. Но за это время немцы усилили охрану фронтовой линии, и, потеряв убитыми двух товарищей, ребята решили уйти обратно в лес. Зная, что в скором времени на этом участке фронта ожидается наступление наших войск, ребята решили дожидаться их в доте. И действительно, через несколько дней наши нажали, и немцам пришлось отступать именно через этот лес. Можно себе представить их удивление, когда по ним открыл ураганный огонь их заброшенный дот. Таким образом, немцы оказались между двух огней. В этом бою ребята уничтожили больше роты фашистов и обеспечили значительное и почти без потерь продвижение своей части. Но не меньше фашистов были удивлены и наши, обнаружив в заброшенном доте пропавшую разведку, которую считали либо покойниками, либо предателями.