Москва – муза Бориса Пастернака

Восьмигранник, что на Русаковской улице напротив гостиницы «Бородино», отмечает место начала строительства первой линии метро (Сокольническая ветка) в 1934 году. Во время работы Первого съезда писателей в 1934 году произошел забавный инцидент, который воспоминал драматург А. К. Гладков: «Во время работы Первого съезда в Колонный зал пришла с приветствием делегация метростроевцев. Среди них были девушки в прорезиненных комбинезонах – своей производственной одежде. Одна из них держала на плече тяжелый металлический инструмент. Она встала как раз рядом с сидевшим в президиуме Пастернаком, а он вскочил и начал отнимать у нее этот инструмент. Девушка не отдавала – инструмент на плече – рассчитанный театральный эффект – должен был показать, что метростроевка явилась сюда прямо из шахты. Не понимая этого, Б. Л. хотел облегчить ее ношу. Наблюдая их борьбу, зал засмеялся». Пастернак смутился и начал свое выступление с объяснений по этому поводу»: И когда я, в безотчетном побуждении, хотел снять с плеч работницы Метростроя тяжелый забойный инструмент, названия которого я не знаю (смех), но который оттягивал книзу ее плечи, – мог ли знать товарищ из президиума, вышутивший мою интеллигентскую чувствительность, что в многоатмосферных парах, созданных положением, она была в каком-то мгновенном смысле сестрой мне, и я хотел помочь близкому и давно знакомому человеку».

Во время испорченного Пастернаком театрального представления работников Метростроя руководитель их делегации, товарищ Коробов, воодушевленно рассказывал, как изменилась Москва: «…Нет Китайгородской стены, нет Сухаревки, нет той старины, за которую многие цеплялись, той старины, которая нам мешала переделывать Москву старую на новую социалистическую… Китай, городские камни, камни “сорока сороков” мы загнали в наши туннели и заставили служить делу социализма». Не стоит говорить, что Пастернак был, без сомнения, в рядах «цепляющихся за старину» и остро переживавших трагическое изменение облика старой Первопрестольной: «Как ты кончаешься, Москва», – напишет он.

Каланчевская площадь

Образ движения – один из постоянных образов в творчестве Пастернака: «вокзал несгораемый ящик разлук моих, встреч и разлук». Устами Сергея Спекторского он признается в любви к Москве: «Все ездили, а он к Москве пришит, хоть и в утробе знал ее на память».

Пастернак не был домоседом, но и странствовал не так уж много. Он жил в разных городах Германии, бывал в Италии, Париже, ездил в Грузию, на Урал, в Татарию, но поездки его были редки и непродолжительны, и, возвращаясь, он с нетерпением ждал встречи с городом своей судьбы:

Мой поезд только тронулся,
Еще вокзал, Москва,
Плясали в кольцах, в конусах
По насыпи, по рвам…