Москва Норд-Ост

С ними ни разу не вступил в контакт профессиональный переговорщик, наделенный полномочиями. Самозванцы-парламентеры выслушивали требования террористов, пробовали с ними спорить, просили выпустить хоть некоторых заложников, но не были в состоянии ответить на простой вопрос - на какие уступки готов пойти Кремль. Они не только не имели оснований делать подобные заявления. Они вообще понятия не имели об этой проблеме. В течение двух дней террористов посетили: Иосиф Кобзон и Алла Пугачева - эстрадные артисты и бизнесмены; Ирина Хакамада - политик, заместитель спикера Думы; Асланбек Аслаханов - депутат Думы, генерал милиции в отставке; Григорий Явлинский - председатель «Яблока»; Сергей Говорухин - кинорежиссер-документалист; Дмитрий Беловецкий - редактор газеты; Руслан Аушев - бывший президент Ингушетии и Евгений Примаков - бывший премьер России. У всех, несмотря на многочисленные отличия, есть одна общая черта - они не связаны с Кремлем и командой, принимающей решения. Почти наверняка у них не было никаких сведений о том, что творится непосредственно в центре принятия решений при президенте Путине, каковы реальные намерения Кремля. Так что они не были представителями властей, как того требовали террористы. Приходили в театр, чтобы более или менее осознанно затягивать время. А кроме того, никто из них даже на минуту не был допущен в зрительный зал, где сидели захваченные зрители мюзикла «Норд-Ост».

Заложник Александр Сталь, который, сидя на балконе театрального центра, имел возможность узнавать о ходе переговоров, поскольку террористы время от времени включали телевизор, так оценивает увиденное: «Нас обрадовали слова Путина о том, что приоритетом является освобождение заложников. Хоть все и понимали, что это только слова. Мы были довольны переговорщиками (Немцов, Хакамада, Кобзон). Пока идут переговоры - мы живем. Но серьезно их усилия мы не воспринимали, понятно было, что на самом деле у них нет никакой власти».

Виктор Казанцев, человек, властью облеченный, полномочный представитель президента, который - как ожидали террористы - должен был говорить о конкретных вещах, позвонил Мовсару Бараеву только тогда, когда больше тянуть было невозможно, то есть в пятницу вечером. Когда террористы пригрозили, что начнут расстреливать заложников. Но и в этом случае, мы можем быть уверены, никто не собрался выполнять требования террористов. По мнению Казанцева, если бы он на следующий день появился в театре, можно было бы выиграть еще один день. Не исключено, что генерал даже согласился бы на уступки, но только затем, чтобы террористы отложили объявленные экзекуции и можно было закончить подготовку к штурму. Казанцев позвонил в театр в тот момент, когда Кремль уже принял решение: атака десантников - единственный способ разрешить ситуацию. Не было только известно, удастся ли провести штурм еще в эту ночь. По моим данным выходит, что «Альфа» начала разведку в подвальных помещениях театра только около полуночи, то есть через три часа после звонка Казанцева. Перед разведкой стояла задача определить, можно ли провести штурм еще до рассвета, и утвердительный ответ появился после полуночи - почти через четыре часа после звонка Казанцева! Если бы разведка показала, что немедленный штурм невозможен, Казанцеву пришлось бы бороться за жизнь заложников, изображая «настоящие» переговоры. Тогда, наверное, он даже появился бы в театре.

И еще одно доказательство того, что Кремль не намеривался выполнять требования террористов. В Чечне ни одна воинская часть не была приведена в боевую готовность, ни один командир не получил приказа начать подготовку к эвакуации. Жизнь шла своим чередом. Как будто ничего не произошло. Мало того, террористы, которые связывались со своим руководством в Чечне, утверждали, что акции спецназа и зачистки в чеченских селениях продолжаются.

Естественно, уже во время оккупации театра российские власти опровергали все обвинения в том, что они не стремятся к компромиссу и не намерены идти на уступки. В пятницу в районе театра появилась Валентина Матвиенко, вице-премьер российского правительства, которая, конечно же, располагала значительно большей властью и лучше знала о планах Кремля, чем те политики, которые вступали в контакт с террористами. Матвиенко встретилась с родственниками заложников и пыталась их успокоить, чтобы они не впали в панику. Потом ответила на вопросы журналистов.

- Мы готовы на любые переговоры, но террористы не хотят с нами разговаривать, - заявила она.

Террористы требовали встречи с серьезным переговорщиком, но прибегали и к другим способам давления на общественное мнение и власти.