Москва парадная. Тайны и предания Запретного города

Будучи знаком с А.С. Пушкиным, светлейший князь был в числе тех, кто с радостью и восторгом принимал великого поэта. В его губернаторском доме устраивались знаменитые балы и маскарады, на которых бывал Александр Сергеевич. Именно здесь, танцуя и флиртуя с юной Екатериной Ушаковой, поэт написал свои волшебные строки:

В отдалении от Вас
С Вами буду неразлучен,
Томных уст и томных глаз
Буду памятью размучен…

На балу у Д.В. Голицына А.С. Пушкин познакомился с Евдокией Сушковой, будущей поэтессой Ростопчиной. В конце 1829 на балу в доме генерал-губернатора были поставлены «живые картины», в которых участвовала юная Наталья Гончарова.

Общественное положение Д. В. Голицына обязывало его жить на широкую ногу, давать приемы и балы, устраивать праздники, заниматься благотворительностью, и он очень страдал от того, что его властная мать выделяла ему из доходов по имениям весьма скромную сумму. Кончилось тем, что в дело вмешался сам Николай I и убедил княгиню Голицыну сделать для Дмитрия Владимировича существенную прибавку, чтобы тот не накопил долгов и не скомпрометировал бы их фамилию. По мнению света, именно княгиня Наталья Петровна Голицына, фрейлина «при дворе пяти императоров», послужила А.С. Пушкину прототипом знаменитой «Пиковой дамы».

Мать генерал-губернатора Д.В.Голицына Наталья Петровна Голицына, ур. Чернышова – прототип знаменитой «Пиковой дамы»

По словам современников, прославленный генерал-губернатор, вытягивался перед своей матушкой, как перед государем-императором и не мог позволить себе сидеть в ее присутствии без ее особого разрешения. Однако относился к ней с крайней почтительностью и любовью. Как, впрочем, и ко всем окружающим его людям.

Известный писатель М.П. Погодин писал в «Московских ведомостях»: «Кому не рад он был сделать добро? Кому не готов был помочь, каким бы то ни было образом? В чистом сердце его не было места никакой мысли о зле; он не верил, что можно было сделать дурное и с умыслом… Все имели равное право на его внимание, всем открыты были двери его кабинета; он выслушивал одинаково Андреевского кавалера и молодого чиновника; он принимал без различия и бедную мещанку, и миллионщика… Двадцать пять лет его управления прошли, как один спокойный день».

Когда он умер, тысячи горожан встретили погребальную колесницу у Дорогомиловской заставы, затем выпрягли лошадей и сами повезли ее на Тверскую к месту прощания.

« Чурбан-паша»

Одним из самых противоречивых генерал-губернаторов Москвы был участник Отечественной войны 1812 года, генерал от инфантерии граф Арсений Андреевич Закревский, назначенный на эту должность в 1848 году в возрасте 65 лет. В сражении при Аустерлице Закревский спас от плена своего командира А.П. Ермолова, а в Бородинском сражении – М.Б. Барклая-де-Толли. Всю войну Закревский состоял при главнокомандующем, а во время заграничных походов русской армии неотлучно находился при императоре, став одним из ближайших к нему генерал-адъютантов. За мужество и храбрость он удостоился боевой шпаги, высших российских орденов и медалей.

После войны, из-за конфликта со знаменитым Аракчеевым, Закревский был удален из Санкт-Петербурга и отправился генерал-губернатором в Финляндию. По словам современников, управлял он жестко, иногда деспотично, за что снискал благосклонность Николая I.

Когда в 1848 году по Европе покатилась волна революций, император Николай I, весьма обеспокоенный положением в древней столице, назначил Закревского генерал-губернатором Москвы, и в напутствие сказал ему: «Надеюсь, что ты подтянешь распустившуюся Москву».

Широко известны слова царя, сказанные сразу после этого назначения: «За ним я буду как за каменной стеной». Доверие императора к нему было столь велико, что Николай I снабдил губернатора бланками со своей подписью, по которым Закревский мог принимать окончательно самые решительные меры. Достаточно было вписать в этот бланк любое имя, чтобы несчастный без суда и следствия отправлялся в Сибирь. Но, надо отдать должное, строгий градоначальник так и не воспользовался этими бланками, при его отставке все они были возвращены.

Патриархальная Москва от жестких методов А.А. Закревского пришла в тихий ужас и прозвала деспотичного губернатора – «Чурбан-паша».

По словам современников, нового генерал-губернатора боялись как огня, особенно купцы и предприниматели. Закревский говорил им «ты» и ругался страшно, часто изымал нажитые жульнически деньги и предметы. Сам не беря взяток, Закревский решительно боролся со взяточничеством московских полицейских и гражданских чиновников. Однако, пресекая взятки, сам обложил купцов неслыханными поборами на нужды города, поскольку в городском бюджете денег всегда не хватало.