Москва патриаршая

К избранному во епископа приставлялись сразу несколько человек, одетых в красное суконное платье, с высокими красными шапками на головах и с посохами. Это были так называемые халдеи, изображавшие «людей Навуходоносора». Как известно, они были непременными персонажами «пещного действа» (упраздненного патриархом Никоном), которым изображались три святых отрока в печи «халдейского мучителя». Почему они теперь участвовали в обрядах, сопровождавших епископскую хиротонию, архидиакон Павел не мог выяснить, сколько ни пытался526. В течение трех дней эти «халдеи» неотступно ходили за избранным, дабы все могли видеть, что он готовится стать епископом. Будущий владыка давал подарки всем, кто так или иначе участвовал в его хиротонии, в том числе и «халдеям», делал взносы в казну527. Расходы строго соответствовали принятому обычаю и доходам той кафедры, на которую он поставлялся528. Сама хиротония совершалась с большой торжественностью и великолепием. Патриархи с царем сидели на тронах посреди храма на возвышении. Вокруг амвона стояли «халдеи». Архиереи, архимандриты и другое духовенство размещалось на сидениях по обе стороны патриархов. Выводили из алтаря избранного кандидата. Поклонившись высоким властям, он становился лицом к народу и громко читал грамоту, данную ему жителями его области, в которой они изъявляли желание иметь его своим архипастырем. Затем ставленник читал исповедание Соборов и Символ веры. Потом он подходил к патриарху, и патриарх читал над ним положенную молитву и благословлял его. Во время трисвятого на литургии совершался «обычным образом» чин посвящения во епископа529. Из записок архидиакона Павла явствует, что архиерейские степени присваивались рукоположенному сразу, в зависимости от достоинства кафедры, на которую его рукополагали. Если поставляли на кафедру, имевшую достоинство митрополии, то сразу усвояли и степень митрополита. Святитель Астраханский Иосиф, например, будучи архимандритом, был сразу посвящен в архиепископа, так как Астраханская кафедра считалась архиепископией.

Затем новохиротонисанного архиерея сажали на лошадь, и он в сопровождении «халдеев», бояр и стрельцов объезжал в первый День Кремль, во второй - Белый город, в третий - всю Москву, кропя стены святой водой и осеняя город и народ крестом. Город получал от этого особую благодать530. Народ, встречая его, падал ниц, земно кланяясь новому архиерею.

Большое внимание в книге Павла Алеппского уделено замечательным колокольным звонам и описанию колоколов. Все храмы в Москве и в других городах и селах непременно имели колокола. Павел Алеппский сообщает, когда, в каких случаях и как звонили в колокола, описывает вид, размеры, звучание отдельных знаменитых колоколов. И наконец, очень подробно описывает происходившую на его глазах отливку колокола-гиганта в Кремле на Соборной площади531. Этот колокол в течение года отливали под руководством мастера-юноши (или совсем юного), который вызвался это сделать и о котором никто не мог подумать, что он способен на такое, настолько он был молод (без усов), худ и невзрачен. Павел Алеппский описывает историю предшествовавшей отливки другого колокола-гиганта, который, позвонив немного, раскололся. После этого уже упомянутый мастер стал лить новый колокол. Он весил 12 000 пудов, был огромен и поразил всех мощностью своего звучания и приятностью тембра. По словам Павла Алеппского, это был самый большой колокол в мире, что вполне вероятно. Архидиакон Павел подробно описывает процесс отливки «чудо-колокола». Переводчик «Путешествия» А. Муркос посвящает истории этого предшественника царь-колокола обстоятельное исследование532, указывая на исторические неточности в надписи на знаменитом царь-колоколе в Москве. Из этого исследования явствует, что в описании Павла Алеппского мы имеем исключительной ценности уникальное и мало кому известное историческое свидетельство об удивительном искусстве русских мастеров533.

ГЛАВА V ЦЕРКОВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ, ПОЛОЖЕНИЕ ДУХОВЕНСТВА, ЦЕРКВЕЙ И МОНАСТЫРЕЙ