Москва Первопрестольная. История столицы от ее основания до крушения Российской империи

До 1860-х годов суд считал своей главной задачей добиться собственного признания обвиняемого и свои заседания проводил в его отсутствие. Предварительное же следствие всецело предоставлялось полицейским чинам, за чьей деятельностью не существовало никакого надзора. Лишь после судебной реформы, первый шаг к которой был положен законодательным актом от 20 ноября 1864 года, появились адвокаты, чаще в то время называвшиеся присяжными поверенными, которые взялись охранять права подсудимых.

Но закон что дышло: куда повернешь, туда и вышло. Кроме указов и постановлений в новом суде нужны были опытные профессиональные судебные работники, притом честные, уважаемые в городе, трудолюбивые. И такие нашлись…

В тюрьме

Михаил Иванович Доброхотов родился 4 ноября 1826 года в уездном городке Вязники Владимирской губернии, в семье чиновника средней руки. По окончании в 1835 году суздальского училища был награжден похвальным листом «за успехи, прилежание и добрую нравственность». Хвалили его и во Владимирской губернской гимназии, и на юридическом факультете Московского университета. В феврале 1849 года Михаил Иванович поступил на службу в Московскую уголовную палату, где за восемь лет прошел путь от помощника столоначальника до – секретаря суда. Когда в 1866 году в Москве открылись новые судебные учреждения, Доброхотов был внесен в список присяжных поверенных под первым номером и до своей кончины не только по списку, но и по делам был первым среди сословия адвокатов. Он стал одним из основателей Московского юридического общества и бессменным председателем Совета присяжных поверенных. Многих он защищал на суде безвозмездно, по недостатку времени отказывался от прибыльных дел.

– Вот, батюшка, – говорил Доброхотов коллеге, показывая на посетительницу, старушку в заячьем тулупе, – совсем ее ограбили родственники, последние четыреста рублей отняли. А она насилу ходит, приплелась сюда из Вологды, а обратно возвращаться не на что…

Потом, обернувшись к старушке, наставлял ее, вручив двадцать пять рублей:

– Езжайте, матушка, домой, ждать окончания дела долго, я с ним и без вас справлюсь, а деньги перешлю по почте.

Можно было быть уверенным, что Доброхотов сдержит слово, данное старушке, оправдает свою фамилию – «хотящий добра».

Выслушав исповедь подсудимого, он часто говорил: «Подумайте хорошенько, не найдете ли сказать еще чего в свою пользу и оправдание».

«В качестве председателя Совета, – вспоминал знаменитый присяжный поверенный Ф.Н. Плевако, – Михаил Иванович всегда старался и умел проводить в молодое сословие начала высокоэтического и щепетильного отношения адвоката к своим профессиональным обязанностям.

Так, в отношении гонорара, даже по гражданским делам, он считал единственным основанием для исчисления его размера труд и время адвоката, а отнюдь не тот или иной исход порученного ему дела».

Доброхотов часто отклонял вознаграждения, говоря: «Это дело того не стоит». И уж, конечно, никогда не брался за судебный процесс ради популярности или когда понимал, что дело здесь нечистое.

Друзья признавали в нем «светлый ум, склонность к добродушному веселому юмору, переходящему иногда в едкую, язвительную, полновесную насмешку». Никто, даже и дома, никогда не видел его рассерженным!

Вспоминали: «Своим спокойствием и простотой он производил более впечатления на судей и присяжных, чем иные с помощью бойкой речи и адвокатских фокусов».

Жил первый присяжный поверенный Москвы с женой и двумя дочками в доме на Остоженке, возле Первой гимназии, где и умер 21 ноября 1869 года от сердечного приступа. Хоронили его на Дорогомиловском кладбище при громадном стечении народа. Про него говорили: «Кажется, нет в Москве человека, который бы его не любил».

От карикатуры к портрету