Москва-Поднебесная, или Твоя стена - твое сознание

— Почем мне знать? — удивился Метатрон, — но думаю с Москвой все в относительном порядке. Архангел не тронул бы столицу. Да и наш клиент, думаю, тут не при чем. Ведь не смог бы деструктурировать целый город, свободный человек, правда Гор?

— Кто знает? Башню же смог… Но, думаю, он бы до такого не дошел, и потом, как я понимаю, он хочет улучшить людей, а не уничтожить.

— Наивный. Впрочем, многие из тех, кто хотел вначале привнести в мир прекрасное, в итоге творили великое зло. Взять хотя бы того художниканеудачника…

— Ты прав Метатрон, — согласился Гор, — но все-таки, думаю, это не наш клиент.

Работница органов Лисичкина, не понимая о ком они говорят, снова обратила свое внимание на Загробулько, которого казалось, уже совершенно покинула жизнь. Он лежал на руках горца, обессиленный с проткнутой бандитской заточкой грудью, как-то неестественно откинув назад свою, удивительной формы, голову.

— Он же умирает! — заголосила рыжеволосая милиционерша глядя на бледного, окровавленного майора, — А вы тут развели демагогию! О чем вы говорите? Человек при смерти, а вам хоть бы что! Это все по вашей вине! — обличительно заявила она, с вызовом глядя на Метатрона, и тут из фиалковых глаз ее хлынули слезы. Верочка замолчала, слегка лишь поскуливая и всхлипывая.

Гор положил Загробулько на ступени и вопросительно посмотрел на Метарона. Его карие глаза искрились, отражая колышущуюся водную гладь, и казались такими тоскливыми и пронзительно сострадательными, что Верочка вдруг поняла — этот человек (или не человек вовсе, а кто-то только притворяющийся таковым) поможет несчастному милиционеру и спасет. Спасет от смерти!

— Ладно, — согласился Метатрон, — время его уходит, а мы еще так далеки от стены сознания, поэтому сейчас его, я думаю, можно только заморозить!

— Заморозить? Как? — вскричала испуганно Верочка.

— А так! Как скоропортящийся продукт, — совершенно серьезно ответил Метатрон и вдруг, повернувшись к Загробулько, излил на него синее свечение, прямо из фантастически изменившихся своих глаз. Свечение это подобно туману окутало тело майора, приподняло его, громоздкое и неуклюжее в воздух, и не успела Верочка и глазом моргнуть, как тайный ее возлюбленный превратился в крошечного младенца. Но младенец этот был не живым. Не был настоящим. Перед компанией теперь вместо милицейского майора лежала миниатюрная фигурка, статуэтка, изображающая пухленького малыша, словно выточенного из синего, прозрачного льда.

— Боже! — ахнула милиционерша и осела на ступени растерянная и напуганная.

— Ничего страшного, — успокоил ее Гор, — он просто заморозил его время. Теперь событийная нить его временно прервалась и смерть, по крайней мере сейчас, ему не страшна.

— А почему же он ребенком стал? — Верочка аккуратно поднялась и подошла к майору-младенцу. Присев над крохотным тельцем, свернутым калачиком она протянула руку, желая дотронуться, и тут же обожглась. Было так холодно, словно она жидкого азота коснулась, — Ой! — вскрикнула Лисичкина и отпрянула.

— Лучше этого не делать, — посоветовал Метатрон, — А ребенком он стал, потому что сознание его вернулось в астральный круг небытия. Следовательно, все нажитое вашим любовником, весь опыт, знания ушли вместе с ним. Это лишь саркофаг. Оболочка. Но оболочка уникальная, а потому требующая бережного обращения.

— Вот как? — задумчиво кивнула Верочка, с интересом рассматривая малюсенькое мужское майорово достоинство, которое стало еле заметно, — только он мне не любовник вовсе, — раскраснелась она.

— Ну, это конечно нас не касается…

— Он очнулся! — закричал вдруг истошно Елисей, который все это время наблюдал за Мамедовым, кружа вокруг него, как недоверчивый покупатель возле товара, рекламируемого подозрительным продавцом. Ранивший майора преступник, постанывая, шевелился на ступенях. Он действительно очнулся и теперь силился поднять голову. Наконец ему это удалось. Богдан, открыв сначала правый, а за ним и левый глаз, уставился мутным взором на окруживших его людей.

— Ну'с Форгезо, как ты? — проинтересовался Гор. Вся компания, потеряв внимание к ледяному младенцу Загробулько, повернулась в сторону Мамедова. Тот, придя в себя, приподнялся на ступенях, с ужасом в глазах осматривая окружающий их океан.

— Где это я? Вы куда меня? Волки… — запаниковал он.

— Ты зачем хорошего человека зарезал дурак? — Поинтересовался Метатрон, с некоторым презрением глядя на бывшего альтерфлюарестента Носфературса. Тот в ответ изобразил гримасу человека совершившего подвиг, ставший, как минимум, спасительным для всего человечества. Стало понятно, что и толики раскаяния в нем нет. Лисичкина, видя это, пришла в состояние тихого помешательства. Истерически усмехнувшись, словно недоумевая, как такое ничтожество еще смеет дышать и разговаривать, она двинулась к Мамедову, сжимая и разжимая ритмически пальчики с острыми, ухоженными, словно в крови перемазанными алым лаком коготками.