Москва. Полная история города

ЭТО ИНТЕРЕСНО

В 50-е годы в Москве появились автоматы для продажи газированной воды. Работали они с мая по сентябрь, а на время морозов их закрывали специальными коробами. Стаканы в тех автоматах были обычными стеклянными и – общими, их можно было ополоснуть, но без всякого моющего средства. Бросишь монетку в 1 копейку – автомат нальет простой газированной водички. Бросишь три копейки – автомат добавит сироп, какой есть в наличии. Любители сладкого убирали стакан из-под струи до того, как он полностью наполнялся. Так напиток получался более концентрированным.

В Москве было установлено около десяти тысяч автоматов по продаже газированной воды. Обычно их ставили в людных местах: у вокзалов, около кинотеатров, на площадях…

Фестиваль

Невероятным событием для консервативного советского общества, пришедшимся на середину хрущевской оттепели, стал VI Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, открывшийся в Москве в конце июля 1957 года под лозунгом «За мир и дружбу». В Москву приехали примерно тридцать четыре тысячи человек из ста тридцати стран. Город наводнили толпы людей – веселых, ярко одетых, шумных. Всюду проходили концерты, выступали то шотландские волынщики, то испанские гитаристы. Москва узнала новые созвучия, новые ритмы… Москвичи увидели, как прекрасен мир, скрытый от них за «железным занавесом».

Фестиваль проходил две недели. Тогда в Москве был заложен парк «Дружба», в котором установили монументальную скульптуру «Фестивальный цветок» – стилизованный под цветок Земной Шар с пятью лепестками-континентами. Были построены гостиничный комплекс «Турист» и гостиница «Украина». Во время фестиваля исчезли с карты Москвы пронумерованные Мещанские улицы. Они превратились в проспект Мира, улицу Гиляровского, улицу Щепкина, а 4-я Мещанская стала просто Мещанской. На улицах столицы появились венгерские автобусы «Икарус».

Шествие участников фестиваля. Смоленский бульвар. 1957 год

В 1985 году Фестиваль повторился – но времена изменились, и он вызвал куда меньший энтузиазм.

В город пришла беда

Зимой 1959–1960 годов в Москве произошла вспышка страшной болезни – натуральной оспы. Опыт ее ликвидации выявил преимущества жесткой дисциплины советского строя: эпидемия не только не вышла за пределы Москвы, но и внутри города была быстро локализована.

Началось все с того, что маститый советский художник-плакатист, дважды лауреат Сталинской премии Алексей Кокорекин отправился в Индию. Там он присутствовал на похоронах брамина, не выяснив, отчего тот умер. А, как оказалось, индиец умер от опаснейшего и крайне заразного заболевания – пурпурной оспы.

Советский художник прививался от оспы не только в детстве, но и непосредственно перед поездкой, но вакцина не помогла: по возвращении в Москву Кокорекин заболел, а врачи, никогда оспы не видевшие, верный диагноз поставить не смогли. Решили – грипп. Художника положили в Боткинскую больницу в инфекционное отделение, но никаких специальных мер предосторожности не принималось, хотя необычно тяжелое течение «гриппа», сопровождавшееся высыпаниями на коже, обращало на себя внимание. Заподозрили чуму. Только после смерти художника академик, вирусолог Михаил Акимович Морозов выявил возбудитель оспы в анализах. На тот момент уже заразились довольно много людей.

О проблеме доложили «на самый верх». Начались срочные противоэпидемические мероприятия, в которых, помимо врачей, участвовали силы КГБ, МВД, армии… С их помощью отследили абсолютно все контакты погибшего Кокорекина. В карантин отправились не только его родные, друзья, соседи и знакомые, а также их контактеры, но и работники аэропорта, таксист, который вёз художника домой, врачи и медсестры поликлиники, куда он обращался, их родные и знакомые… Всего в изоляцию попало почти десять тысяч человек, из которых полторы тысячи заперли в стационарах, а остальных – на дому.

Некоторые сувениры, привезенные Кокорекиным из Индии, были проданы через комиссионные магазины. Покупателей нашли и отправили в карантин. Сами сувениры сожгли. Боткинскую больницу перевели на строгий противоэпидемический режим: из нее не выпускали никого, ни врачей, ни медсестер, ни выздоровевших больных.