Москва преступная. От Хитровки до Черкизона

Как-то раз от неизвестного лица в отдел БХСС, где работал Зубкин, поступило заявление на кладовщика мясокомбината имени Микояна некоего Давыдова. В заявлении аноним подробно расписывал, как Давыдов сорил деньгами, приносил на работу дефицитные продукты, продавал втридорога продуктовые карточки. И хотя анонимкам старались не придавать большого значения, это сообщение, по признанию самого Зубкина, его насторожило. Посоветовавшись с руководством, оперативник решил проверить изложенные в заявлении факты.

Оказалось, что Давыдов и в самом деле жил припеваючи, что, конечно же, не могло не вызывать подозрений. Впрочем, одного этого факта было недостаточно для ареста. Нужны были весомые улики. Тогда Зубкин и его коллеги незаметно для всех провели контрольное взвешивание хранившихся на складе продуктов, однако недостачи не обнаружили. Выходило, что банальными хищениями на вверенном ему объекте Давыдов не занимается. Откуда же тогда такая роскошь, да еще в голодное военное время?

После долгих раздумий Иван Зубкин решил вызвать Давыдова на Петровку, где тогда располагался отдел БХСС, и попробовать «расколоть» его в ходе беседы. Чтобы не привлекать раньше времени внимания, придумали такую хитрость: договорившись с военкоматом, прислали Давыдову повестку. А когда тот явился на сборный пункт якобы по вызову военного комиссара, его окружили сотрудники милиции и предложили проехать на Петровку, 38.

На первом же допросе кладовщик подробно рассказал, откуда у него дефицитные продукты и продовольственные карточки. Оказалось, все это он получал в обмен на… субпродукты со своего склада. Но не просто субпродукты, а исключительно самого высокого качества. К нему постоянно обращались начальники цехов по изготовлению студня при московских фабриках-кухнях и просили выбирать им лучшие субпродукты. Так что ничего противозаконного Давыдов не делал, тем более что все эти операции фиксировались на бумаге соответствующим образом. И вот за это кладовщика щедро одаривали всевозможным дефицитом и деньгами.

Осталось выяснить, зачем это нужно работникам фабрик-кухонь. На помощь оперативникам пришли специалисты НИИ мясомолочной промышленности. Проведя ряд экспертиз, они выяснили, что из отборных субпродуктов получается больше студня, чем требовалось по существовавшим в те времена нормативам. Иначе говоря, образовывались неучтенные излишки, которые можно было использовать по своему усмотрению. Работники фабрик-кухонь так и поступали. От желающих прикупить этот дефицитный и весьма востребованный в голодные годы продукт не было отбоя. На черном рынке за него перекупщики готовы были платить любые деньги.

Вот так зацепившись за простую анонимку, которых в те годы в органы НКВД поступало немало, оперативники ОБХСС смогли размотать целый клубок афер, в которых были задействованы многие высокопоставленные работники пищевой промышленности Москвы. Все они были приговорены к длительным срокам лишения свободы.

Дело — табак

Весной 1943 года оперуполномоченному ОБХСС лейтенанту Федору Невзорову поручили плотно заняться центральным аппаратом и организациями Наркомата пищевой промышленности СССР. Направляя Невзорова на этот участок «фронта», начальство сразу предупредило: работы впереди непочатый край. В годы войны даже самый заурядный хлебокомбинат становился предметом повышенного интереса воров и спекулянтов. Поэтому руководство ОБХСС предупредило Невзорова, что ему придется иметь дело с матерыми преступниками, изрядно поднаторевшими в криминальном ремесле. Так оно и получилось.

Одно из первых серьезных дел военной поры, которое довелось распутывать молодому оперативнику Невзорову — хищения на московской табачной фабрике «Дукат». Табак в годы войны относился к разряду супердефицитных товаров. На черном рынке за пачку папирос спекулянты просили бешеные деньги. Неудивительно, что в 1942 году группа работников фабрики организовали масштабные хищения табака, который тут же уходил на черный рынок. А чтобы скрыть хищения, аферисты придумали простой, но вполне эффективный способ: оформлять хороший табак как не пригодный для употребления. Поскольку при производстве папирос часть табачного сырья уходит в отходы, мошенники искусственно завышали процент отходов и аккуратно фиксировали это в бумагах. В результате за один только 1943 год с фабрики «Дукат» было похищено табака на общую сумму в сто тысяч рублей.

В начале 1944 года сотрудники ОБХСС арестовали несколько работников фабрики, причастных к хищениям, а также их подельников, продававших похищенный товар на черном рынке. Заправлял торгашами некто Мирзоев, крупный делец, имевший обширные связи в Москве и считавший себя неуязвимым для правоохранительных органов. Впрочем, оказавшись в кабинете на Петровке, 38, Мирзоев понял, что его могучие связи не помогут, и начал активно сотрудничать со следствием. В результате с помощью Мирзоева удалось вычислить всех участников табачной аферы. По делу тогда проходили в общей сложности 12 человек.